– Вам срочная телеграмма, ваше сиятельство, – сообщил Федор. – Изволите принять?
Милевский озабоченно кивнул и оставил меня. Агриппина принесла бульон, я отправила было девушку обратно на кухню – аппетита не было, но она настояла.
– Алексей Сергеевич велел, чтобы вы съели хотя бы ложку, Мария Михайловна.
Она присела рядом и, поправив подушки за моей спиной, подала мне поднос.
– Я проходила мимо, он так ругался! Вот уж не думала, что благородным известны такие слова, – прыснула она.
– Ругался?
– На телеграмму, – пояснила девушка. – Интересно, это что ж такое ему написали?
Я поднесла ложку ко рту, меня замутило от одного только запаха еды. Я задержала дыхание и, морщась, проглотила её содержимое. Княжескую заботу нельзя не принять, даже если тошнит. С Алексея станется влить мне эту ложку силой.
– Подай мне микстуру, Груша, – попросила я, возвращая служанке поднос.
Мне, безусловно, тоже было интересно, что за известия получил князь. Но не слишком. Боль в горле даже думать мешала. Я отпустила Груню, приняла лекарство и почти сразу провалилась в глубокий сон. Благо, без сновидений.
Проснулась я от прикосновения теплой ладони к влажному лбу. Рубашка прилипла к телу, одеяло сбилось в ногах.
– Жар спал, – сообщил Алексей как будто бы не мне и отошел к окну.
Я села на кровати – это нехитрое действие отняло у меня все имеющиеся силы. На журнальном столике сквозь бархатный абажур тускло светила электрическая лампа. Княжна сидела в кресле, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику. На ней был всё тот же костюм, за окном темно, из чего я сделала вывод – вчерашний вечер еще не закончился.
Так зачем же это странное паломничество хозяев в спальню к больной гостье?
– Как ваше самочувствие? – спросила меня женщина.
– Благодарю, прекрасно, – ответила я голосом портового пьяницы и перевела взгляд на князя, сосредоточенный и хмурый как грозовое небо он стоял у окна.
– Нет, это немыслимо! – воскликнула Анастасия Алексеевна и рывком поднялась с кресла. – Куда ты вздумал её забирать?
– В Петербург, – посмотрел на меня Алексей.
– Уже? – растерялась я.
– Мне нужно вернуться, – пояснил он. – Сейчас же.
– Оставь Марию в Остафьево. Уж не съем я твоего секретаря!
Милевский бросил на меня какой-то больной взгляд. Спина его закаменела.
– Что-то случилось? – я сглотнула невесть откуда взявшийся комок в горле.
– Еще не случилось, – он прикрыл веки.
– Но случится, если ты останешься в Москве! – заметила княжна. – Если государь подпишет соглашение с Италией, если действительно объявит мобилизацию! И это сейчас, когда в столице то и дело вспыхивают протесты! Ты ведь не простишь себе этого!