Медовый закат окрашивал озеро в осенние краски. Холодный ветер пускал круги по серой глади. Два белых лебедя склонили друг к другу нежные шеи. Весна.
Завидев меня, Анастасия Алексеевна кивком головы предложила мне подойти. Я взяла женщину под локоть, и мы, спустившись, уселись в коляску. Толстой принял вожжи. Княжна недовольно поджала губы, глядя на меня.
– Вы взяли лекарства? – тихо спросила меня она.
Полагаю, ответ был написан у меня на лице, потому что Анастасия Алексеевна, демонстративно закатив глаза, крикнула:
– Агриппина, положи микстуры Марии Михайловны к моим каплям!
– Сию минуту, – поклонилась на крыльце девушка, побежала обратно в дом, но застыла на пороге.
Одоевский вынес Дмитрия на крыльцо. На руках. Прижимая царевича к груди, будто больного ребенка, он медленно и аккуратно спустился к нам.
– Поставь меня на землю, – тихо, но твердо сказал Дмитрий.
Одоевский упрямо поджал губы, усадил царевича на подушки и устроился рядом, напротив нас с княжной.
Дмитрий протяжно застонал и, открыв прозрачные глаза, улыбнулся:
– Ты пришел за мной, мой жестокий ангел … – резко поджал губы и зло процедил: – сядьте рядом со мной, Мария. Ближе!
Княжна положила мне на локоть теплую ладонь и, чуть подтолкнув, едва слышно шепнула:
– Не спорь.
Одоевский с готовностью уступил мне место. Дмитрий откинулся на подушках и закрыл глаза, забываясь тяжелым сном.
– Едем, – бросил Одоевский Толстому и посмотрел мне в глаза. – Его высочество сказал, вы ангел, Мария. Расскажите нам о небе?
Я сглотнула, боль в горле вернулась, и жар, кажется, снова нарастал.
Нет сил бояться и нет сил лгать.
– И свет во тьме светит, и тьма не объяла его, – хрипло процитировала я строки писания и сбилась, вздрагивая – Дмитрий схватил меня за руку и прижал к щеке мою ладонь.
– Тихо… – посмотрел на меня царевич. – Спите, Мария. Вы ведь хотите спать.
Спать я не хотела, но покорно закрыла глаза и ответила:
– Да. Я хочу спать.
Коляска подпрыгнула на кочке. Я успела досчитать до десяти, прежде чем Дмитрий, наконец, освободил мою ладонь. Царевич молчал, я спрятала руки под полы накидки, так и не открыв глаз. В темноте было страшно, но на свету – страшней.
Княжна негромко переговаривалась с Одоевским. Почему-то по-английски, впрочем, почему бы и нет? Анастасия Алексеевна пошутила, что песочный человек не пожалел нам песка, а потому мы так сладко спим… Действительно, куда уж слаще? Глаза щипало, как будто в них действительно чего-то насыпали. Пожалуй, существуй mr. Sandmen на самом деле, непременно попросила бы его забрать мои сны с собой.