— Здесь чуть подремлем и дальше поскачем, — сообщил Кряж, подбрасывая в костер свежие ветки.
Где-то в значительном отдалении прозвучал одинокий протяжный вой. Прасковья вздрогнула и прижалась к мачехе:
— А волки нас не с-съедят? — чуть заикаясь, спросила она у большого дяденьки.
— Куда им! — уверенно произнес Кряж, показывая длинный кнут. — Волк тут у нас один, — он резко развернулся к притихшему Боряте, — может поведаешь, как тебя на пакость подбили?
Борята вскинулся как вынырнувший из лужи воробей, нахохлился:
— Я сказал же, что помочь княгине хотел, не знал я, что в церкви засада будет.
— Да я не про то, — сузил глаза великан, — кто тя за княгиней волочиться надоумил?
— Никто, — с вызовом бросил кметь, — просто баба понравилась, князь ее не всхотел, ну я и подумал…
— Врешь! — возмутилась Настасья. — Ты Микуле крикнул: «Вы бабу мне обещали!» Кто тебе обещал?
Борята с сожалением прикусил нижнюю губу. Кряж угрожающе поднялся:
— Или сказываешь или нам с тобой не по пути. Волки там добычу заждались, — великан загородил кметю дорогу к расседланному коню.
— Ермила мне сказал, мол, чего теряешься, у нее такая мать была, что и дочь не далеко ушла, сама к тебе прибежит.
— Да как он смел, слизняк мерзкий?! — громким шепотом возмутилась Настасья, стыдясь, что это слышит Прасковья.
— Лжет, — холодно произнес Кряж, — княгиня Улита во вдовстве себя блюла.
Борята скривился в недоверчивой усмешке, но вслух противоречить не посмел.
— Серебра мне шапку обещали отвесить и княгиню отдать, как Всеволода изведут. Мы бы с тобой в Смоленск или в Полоцк подались бы, — с горящим взором обратился он к Настасье, — зажили бы ладно, кто ж знал, что они обманут? Я это понимать начал, как Всеволод меня прочь погнал, а Микула мне не помог.
— Когда тебя Всеволод прочь прогнал, вы же вместе из Дмитрова выехали? — Настасья напряженно вглядывалась в по-детски округлое лицо юнца.
— Выехали, на первый привал стали, он меня к себе вызвал и говорит, мол, откуда у тебя на лбу синяк. Я и говорю — об дверь ночью стукнулся. А он велел прочь ступать на все четыре стороны и в град не возвращаться.
«Синяк-то я ему набила», — вспомнила свой отчаянный удар княгиня.
— И куда ты пошел?
— Обратно, куда ж я зимой в степь пойду? Думал отсидеться, пришел к Микуле, а он на меня собак спустил, еле от них сбежал. У тетки в подполе отсиделся, а как узнал, что на княжьи хоромы полезли, так тебя, княгиня, через ход и пошел спасать.
— Опять врешь, — прохрипел Кряж, — про ход откуда ведаешь?
— Да многие то ведают, тоже мне тайна, — пожал плечами Борята.