На Настасью незнакомка бросила высокомерный взгляд хозяйки и пошла дальше.
— Это кто такая? — недоуменно спросила княгиня, может у князя сестра есть, а она и не знала.
— Это Желанка, няньки Сулены дочка, — как-то слишком поспешно ответила Фекла. — Пойдем, светлейшая, я тебе конюшни покажу, жеребеночек там вчера народился.
— Полюбовница княжья? — сразу сложила концы Настасья. — И что она в княжьих хоромах живет?
— Княгиня, не печалься, мало ли таких Желанок, а ты супружница венчанная. Натешится да замуж ее пристроит.
И тут какая-то неведомая сила словно дернула Настасью изнутри, как уже было, когда она на свадьбе «умыла» Всеволода, — удаль, пугающая и одновременно разжигающая отчаянную смелость.
Настасья крутнулась на пятках, щелкнула пальцами:
— А чего ж ждать? Вели тиуна Якова ко мне позвать, а конюшни после поглядим, с Ивашкой, ему на лошадок любо будет смотреть, — и голос сразу стал властным, прямо железным.
Фекла сначала замерла, разглядывая озорные искорки в глазах княгини, а потом довольно улыбнувшись, поспешила выполнять приказ.
Настасья нагло уселась в гриднице на место мужа. Вокруг с недоуменными взглядами суетились челядинки. Тиун Яков, пузатый плешивый дядька в неопрятной свитке, спешно обтирая о кушак жирные ладони, предстал пред княгиней. Наверное, Фекла оторвала его от трапезы.
— Чего изволишь, светлая княгиня?
— Воля моя, Желану, дочь няньки Сулены, замуж немедля выдать за вдовца почтенного. Сыщи такого да сделай.
— Не могу я того, княгиня, — подавился кашлем Яков. — Не могу.
— Отчего ж не можешь? — прищурила глаза Настасья.
— Князь гневаться станет, крепко гневаться.
— Отчего ж ему гневаться, это ж холопка всего лишь, по летам уж перестарка, давно замуж пора?
Кто-то из челяди хихикнул.
— Не могу, светлейшая, не гневайся, — простонал Яков.
— Грех покрываешь, страшного суда не боишься? — сжала Настасья кулаки.
— Не гневайся, не могу, — стоял на своем тиун.
— Попов сюда, духовника княжьего, и за боярином Ермилой пусть пошлют, — Настасья в голове уж прокручивала все шаги, а пред очами стоял наглый взгляд превосходства полюбовницы князя. «Ничего, я тя научу пред княгиней голову склонять», — с ненавистью представила вздернутый носик Настасья.
[1] Седмица — неделя.
[2] Гридни — здесь телохранители.
[3] Воротники — охрана на воротах.