Поцелуи скользнули на живот, горячий язык очертил пупок и рисовал дорожку вниз по тонкому кружеву трусиков. Дыхание опалило самое чувствительное место, и я почувствовала, как Пол стянул ткань и прижался губами, одновременно поглаживая мои бедра. Я вскрикивала, ерзала, выгибалась от этих прикосновений. Мои ноги уже были у него на плечах, и руки Пола с нажимом мяли ягодицы. Когда наслаждение стало нестерпимым, я выгнулась, задерживая дыхание на вдохе, попыталась отстраниться, но он крепко держал меня, пока я не затихла и не обмякла в его руках.
Я не узнавала его взгляд. Мутный, шальной, опасный. Не было прежней сдержанности, прежней холодности. Пол встал и стащил штаны вместе с бельем, высвобождая налившийся член. Внушительный, толстый, перевитый вздутыми венами. Будто вытесанный из камня. Я села в кровати и подалась вперед, мучительно желая дотронуться. Почувствовать под пальцами, коснуться губами. В Центре я видела десятки симуляторов. Искусственных, но исполненных предельно натуралистично. Достоинство Фирела ничем не уступало. Хотелось коснуться, провести языком, ощутить вкус.
Пол не запрещал, и я сочла это разрешением. Потянулась и обхватила пальцами толстый ствол, чувствуя, как он дрогнул под моими прикосновениями и еще больше устремился кверху. Я заглянула в лицо Фирела, он лишь едва заметно кивнул. Я обхватила крепче и стала водить рукой вверх-вниз, коснулась губами яркой головки, с каждым движением забирая в рот все больше. Я это умела, и даже сдавала, мать его, экзамен. Пожалуй, я действовала, как заправская шлюха, и моего партнера это, кажется, заводило. Пол намотал мои волосы на кулак и контролировал движения, чтобы я не заставила его кончить. Наконец, отстранился, опрокинул меня на кровать и впился в губы, накрывая всем телом. Он был очень тяжелый, как каменная плита, но я млела под этой тяжестью, ощущая его силу, свою слабость. Я хотела покоряться его рукам, его воле, его желаниям.
Он посмотрел мне в глаза:
— Ты готова?
В горле пересохло, и я едва смогла выдавить слово:
— Да.
Не скажу, что я не боялась, потому и брала таблетку. Нам показывали слепки эмоций, слепки этой боли разной градации, но лишь сделали медвежью услугу. Боялись все девочки, потому что никто заранее не знал, как будет конкретно у них. Может, легкий дискомфорт, а может дерущая боль, которую сложно описать словами, и лужа крови, как на бойне. Случай редкий, но возможный. Эта угроза так и оставалась нашим ночным кошмаром. Каждой из нас. Не знаю, зачем они это делали. Когда совсем не знаешь — гораздо проще сделать шаг.