Миссис Клаверти допила свое шампанское и выискивала глазами официанта:
— Но все здесь охотнее предпочли бы, чтобы единственным событием были вы.
— Почему?
Я делала вид, что увлечена видом ночного города. Боялась, что она заметит мое замешательство. Впрочем, она наверняка заметила, но я не хотела оправдываться. Мне нечем было оправдаться. Амалия, наконец, дождалась официантку, взяла с подноса очередной бокал.
— Потому что его уже отказываются терпеть даже самые терпеливые. В Альянсе стало чересчур много Тахила. Аль-Зараха терпят на протокольных церемониях, но он неизбежно вторгается туда, где без него можно вполне обойтись. Никто не думал, что он появится. Но вчера он объявил, что почтит наше скромное сборище своим присутствием. Уж не знаю, что его сподвигло. Обычно он подчеркнуто игнорирует подобные мероприятия. Даже если получает официальные приглашения. Когда вечером позвонили моему дорогому Катчу и сообщили эту новость — он с трудом уснул. — Миссис Клаверти вновь и вновь с наслаждением прикладывалась к бокалу. — Сирадолит, моя дорогая. Этим все сказано. Достаточно владеть месторождениями сирадолита, чтобы поставить на колени Альянс. Но мы уже не на коленях — на брюхе. Аль-Зарах считает себя хозяином даже здесь. И наши политики не в состоянии его осадить. Как же это раздражает!
Все это не было новостью, но то, с каким сожалением об этом говорила миссис Клаверти, придавало словам налет особого трагизма. Она вновь хлебнула шампанского и просияла:
— Дорогая, а вот и наши мужчины.
Фирел направлялся к нам в компании весьма представительного старика с белыми безупречно зачесанными волосами и короткой снежной бородкой. Катч Лэнг. Ему уже перевалило за восемьдесят, но Лэнг тоже выглядел значительно моложе своих лет. Он мягко завладел моей рукой и тронул губами, уколов кромкой усов:
— Я скажу вам под большим секретом, милое дитя, что вы затмили даже мою дорогую Амалию. Ваш спутник, конечно же, станет ревновать, но тем и хороша старость. Я могу позволить себе любую вольность и не буду за это наказан.
Пол рассмеялся, покручивая в пальцах бокал. Как редко на его лице появляется такая безмятежная улыбка. Открытая и теплая. Мне он улыбался иначе. Кажется, Лэнг нравился ему.
— Дорогая, позволь представить тебе Катча Лэнга. Самого лучшего собеседника на этом скучном мероприятии.
Я улыбнулась:
— Для меня большая честь, мистер Лэнг.
Он все еще флиртовал со своей женой. Между ними буквально метались электрические разряды. Взгляды, касания, едва заметные жесты. Если бы я верила в колдовство и всякое шаманство — не сомневаясь, сказала бы, что она попросту приворожила его. Не удивлюсь, если в их супружеской спальне все еще горячо. Миссис Клаверти — феерическая женщина.