– Лиличка, проходи – садись, – указал на место рядом с Орловым, чуть отодвигая стул. – Наверное, проголодалась.
– Дорогой, небось, не перекусили, – заботливо закружила вокруг меня Людмила Петровна, звеня приборами.
Я смотрела на гору еды в своей тарелке и не представляла, как один человек способен за раз съесть столько.
– Спасибо, – лишь любезно улыбнулась, не желая обижать ее.
– А обед и вовсе пропустили, – тем временем продолжала она, сетуя.
– Ну да, пропустили, – хмыкнул Глеб. – Не надо быть гением, чтобы сложить два и два, и догадаться, чем ни занимались в спальне.
Я, наивная душа, не сразу поняла на что он намекает, а когда до меня наконец дошло, то в лицо ударила кровь.
– Глебушка, не смущай девочку, – вступилась за меня женщина, будучи сообразительней меня.
– Сейчас пойдешь вон из-за стола, – пригрозил Максим.
– Я всего лишь говорю правду, – недовольно буркнул Глеб. – Почему меня наказывают за искренность?
– Потому что это банальная бестактность, – поставил брата на место, и тот с обиженным видом взялся за вилку и начал ковыряться в салате.
– Ну не будем ссориться, – постарался вернуть мир в семью Виктор Васильевич. – Давайте-ка лучше выпьем за молодоженов, – и взялся за рюмку. Я с облегчением обнаружила перед собой бокал с вином. Местной “огненной воды” я и глотка не смогла бы выпить.
– За молодых! – подхватила Людмил Петровна. – Любви и понимания, и конечно же, скорейших внуков, – она, улыбаясь, переглянулась с Викторов Васильевичем, который одобрительно кивнул.
Только я решила, что на этом поздравления закончились и собиралась “чокнуться” со всеми, как Глеб выкрикнул:
– Горько!
Я вздрогнула и вино чуть выплеснулось мне на руку. Презрительно посмотрела на мелкого пакостника, который, уверена, проверял “искренность” наших с Орловым отношений.
– Горько! – подхватили его родители, и я всерьез заволновалась. Мне удалось избежать поцелуя в ЗАГСе, но тут, боялась, мне не удастся отвертеться.
Глянула на Максима, который лениво цедил вино, его мало волновало происходящее.
– Глупая традиция, – отметил, явно не намереваясь соблюдать ее.
– Так принято, – заворчала Людмила Петровна. – И так не дали погулять на свадьбе, поженившись тайком, – и поникла.
Она искренне расстроилась, что ее, как мать, не пригласили на столь знаменательное событие в жизни сына. Мне стало ее жалко и на долю секунды я задумалась над тем, почему бы не уступить в такой малости. Но лишь на миг, поскольку ни в каком виде меня не прельщали поцелуи Орлова.
– О боже, – обреченно вздохнул тот, и развернулся ко мне. – Горько, Лиля.