– Нет, – побледнел Туранов. – Нет, вы что!.. Я не гей!
– А также должен вас известить, что «Кому на Руси жить хорошо» геев не продвигает… Мы в русле государственной политики нашей страны… Езжайте-ка лучше в Гейропу!
– Петя! – воскликнула Виктория.
– Я не пидор, Петр Степанович! Не слушайте этого гада! Я впервые его вижу. Ты кто, собака, такая, а?! Роза, скажи же! Я не гей! Что ты молчишь?!
– Дырявых за версту видно, у них попец косит! – затараторила Роза. – А Женя хороший, сзади все хорошо – я проверяла…
Наступило молчание, все переваривали сказанное Розой…
Каждый понимал на свой лад.
– Эм… Извините, время очень поджимает… – снова встрял гость. – Герр Эдвард догадается и… И многое. Так вы уйдете, а? Мне только голубой нужен, а все остальные – не надо.
– Да, голубой друг голубого мистера, мы с Викторией, пожалуй, скоро уходим. – Немесов достал телефон – он хотел все записать. – Но, разумеется, после завершения вашего разговора… Не хотим вас прерывать. – Он наклонился к жене и зашептал: – Прости, зайка, но геи сильно токсичны… Со мной важные люди перестанут общаться. Найдешь потом другую забаву.
– Петя!
– Ты! Прыщ! Иди-ка сюда, я тебе кости переломаю!
И Туранов пошел на незнакомца.
Он был в ярости. Он решил при свидетелях исколотить худосочного визитера так, чтобы его родная мама не узнала.
Нет, этого мало. Туранов обязан стереть поклеп кровью, переломами – вторженца надо изувечить… Туранов считал, что Немесов пока еще шутит. Однако Немесов должен увериться, что в нем нет ни капли гомосячной мерзости, – иначе Туранову конец.
Он мог потерять то, что у него уже есть: богатство, статус, уважение.
В России геям жизнь не жизнь…
Увидев приближающегося Туранова – который сейчас походил на разъяренного медведя, – гость и сам преобразился. Его левый глаз поплыл вверх по черепу, нос изогнулся, а лицо стало чрезмерно ассиметричным и страшным – как у уродов из детских сказок.
Он взмахнул мотком – будто бросал крошки голубям, – и тот плавно и стремительно развернулся.
Проволока воткнулась в грудь Туранова – над сердцем. Прошила лопатку и вышла из спины.
Гость резко дернул рукой вниз – словно ударил хлыстом. Железо разрезало туловище Туранова по диагонали.
// В айсе убивают людей.
Было больно. Ярость улетучилась.
Туранов прижал ладони к ране, судорожно вздохнул. Сквозь пальцы проступила кровь.
Затем он обернулся, сделал шаг к супруге – и рухнул как подкошенный.
В падении он лбом задел край журнального столика. Стеклянная столешница лопнула и посыпалась на шкуру. Металлический каркас откатился к занавескам.