Смерть Сократа – великолепна, не так ли? А смерть Христа – так вообще изумительна! Даже Герострат – и тот собственной гибелью переписал свою посредственную историю в нечто… съедобное.
Чего, скажи мне, стоят их жизни – без их смертей?..
Ноль! Их истории живут в веках, передаются из уст в уста – благодаря тому, как они умерли, а не как они жили.
Смерть даже убогую, скучную жизнь-историю может превратить в нечто прекрасное и вечное – и, наоборот, увлекательная жизнь свернется невзрачно и неинтересно из-за несвоевременной, чаще всего припозднившейся смерти…
Любая жизнь может выйти как красивой, так и отвратной – и все зависит от того, в какой момент и каким образом поставить точку…
Ты уяснила? Ты… согласна?
Кивни!..
Умница… Итак, жизнь – это самое прекрасное, что есть во Вселенной. А смерть – это самое важное, что есть в жизни.
// В айсе исповедуют культ смерти.
За проведенную в Москве неделю Эдвард убил двух девушек. Каждой перед смертью он говорил, что это – ради ее известности.
Труп Екатерины он запихнул в морозильник видного грузинского ресторана на Арбате. Популярность ресторана даже повысилась – но только среди московских силовиков и каннибалов, вскоре он прикрылся.
А Татьяну Эдвард обнаженной распял на звезде торгово-развлекательного комплекса «Атриум» – он решил внести свою лепту в развитие современного искусства…
В итоге стихотворение о Наташе Эдвард написал сразу о трех девушках. Озаглавил его «НЕТ» – Наташа, Екатерина, Татьяна. Вот оно:
Бурлила кровь в глубокой ране,
И грудь – застыла навсегда.
Пусты глаза – затихли ураганы.
Не будет больше гневаться она.
Пускай. Судьба ее печальна,
Финал же – поэтичен и красив.
Она была никем – но стала Тайной,
Лишь землю кровью оросив.
Душа ее покоится в нирване,
А плоть познает менее утех.
Но смерть ее почти что филигранна.
В конце – она нашла успех.
После убийств девушек Эдвард проводил день в отеле – в тишине, ни с кем не разговаривая. Утром отмокал в ванне; в воду добавлял пару колпачков пены с запахом кокоса – Эдвард был фанатом этого аромата. Затем читал книги, которые делились у него на Литературу и макулатуру. Вторую категорию не дочитывал – и сразу же сжигал в камине или ведре.
Вечера проводил, нагловато и дерзко усмехаясь Левитану и слушая ASMR-видео любимых ютуб-блогерш. Те ласково и нежно – как любящие матери – полуразборчиво шептали и издавали всяческие звуки. А Эдвард лежал в наушниках, улыбался и наслаждался покалываниями на коже и в целом приятными ощущениями…
Порой он доставал карманные часы. На задней крышке были выгравированы парусник и сбоку – иероглифы. Эдвард гладил гравировку и вспоминал свою первую няню…