— Что за правила? — спросил Джош.
— Что значит, «что за правила»? — возмутился Бартон. — Вы что же, не знаете, как полагается разговаривать по рации, обследуя необитаемую планету?
Джош красноречиво поскрёб перчаткой макушку шлема.
— Кейтелин вчера нас подробно проинструктировала, — подтвердила Берта слова жениха.
— А, Кейт! — протянул Джош. — Ну, Кейт ерунды не скажет, она — да… Умница наша. Все-превсе правила наизусть знает. Как там… Смолин. Приём. Вот.
— Кажется, вам она нравится, — улыбнулся голос Берты. — Крюгер. Приём.
— Да она мне как дочка! — Джош повернулся к «Красному авокадо» и добавил вполголоса: — Стала.
* * *
Джош скучал, пока учёные медленно и трепетно заполняли резервуары красным веществом. Сидел на удобном камне и подбрасывал на ладони четвертинку. Возможность уронить её и разбить немного разбавляла монотонность тянущегося времени.
Прислушиваться к разговорам учёных приходилось себя заставлять. Потому что трепались они о вещах совершенно не интересных. Да ещё и добавляли после каждой фразы «позывные». Джош беззвучно усмехнулся и покачал головой в шлеме. Ну, Кейт… Сочинила же. Впрочем, к этому быстро привыкаешь и перестаёшь замечать. А где-то даже удобно, потому что когда бубнят Бартон и Айзек, действительно не разобрать, где чей голос.
АЙЗЕК: Пока можно сказать только одно. Что бы это ни было, оно не обладает молекулярной структурой. Сидя здесь, мы просто не можем выяснить, насколько мала элементарная частица этого вещества.
БАРТОН: Но ведь это не может быть нейтрино, так?
АЙЗЕК: Нейтрино?.. Хм. А нейтрино, по идее, могло бы пройти сквозь стекло пробирки, сквозь стол, корабль, планету… Этим легко объяснить исчезновение образцов.
БАРТОН: Где ты видел нейтрино, которые собирались бы в кучи на поверхности планеты?
АЙЗЕК: Возможно, не нейтрино. Но что-то типа нейтрино. В конце концов, мы здесь, чтобы открыть нечто новое, не так ли?
БАРТОН: Чушь. Это школьный курс химии, Айзек. Вещество подверглось воздействию света, атмосферы корабля. Мы наблюдали за ним час, и оно было совершенно инертным. А потом вдруг «решило» исчезнуть? Так не бывает.
АЙЗЕК: Слушай, мне тоже очень хочется поверить, что это — некая форма жизни, которая «решила» исчезнуть. Но мы учёные. Мы должны мыслить критически.
БАРТОН: Я мыслю критически! Никакое вещество, по крайней мере, не радиоактивное, так себя вести не может. А оно не радиоактивно.
БЕРТА: Воздух, свет, температура… Мне кажется, мы забываем об ещё одном факторе. Время! Что если понадобилось время, чтобы произошла некая реакция?
АЙЗЕК: Даже если это живые микроорганизмы, они не могли просто «исчезнуть» Закон сохранения массы и энергии никто не отменял. Что может сделать живое существо? Сбежать. Покончить с собой…