Прислуга собирает вещи. Я волнуюсь. Словно сегодня должно случится важное событие и я должна быть на чеку. Должна не прокараулить его. Султан заходит, окидывает меня безумным взглядом. Словно ставит печать о принадлежности ему.
– Сегодня будет вечер в мою честь, – я отворачиваюсь. Заплетаю волосы в косу. Это монотонное движения успокаивает. Он разворачивает меня лицом к себе и садится передо мной на корточки. Его руки ложатся на талию и сжимают её. – И ты там будешь. Увидишь, какой властью я обладаю. Поймешь ради чего я все бросил, – я должна притворяться покорной, послушной дурочкой. А это непросто, зная, на что он способен. Всё на что меня хватает это сидеть каменным изваянием.
– Юля, – хрипло выдыхает он и кладет голову мне на колени. – И ты будешь на этом вечере королевой. Моя жена, – яростно моргаю, пытаясь прогнать непрошеные слезы.
Жена. Переношусь в тот день, когда я вышла замуж за Адлана. Красивое белое платье, его обожающий взгляд, когда шла к нему. А мечтала, чтобы меня спас Султан. Не понимая, как я буду счастлива с его братом. Что Адлан именно тот человек, который мне нужен. Моя вторая половинка. Как в ту ночь растворилась в его страсти. Стала его. Сколько счастливых дней проведу с ним рядом и как этого будет мало. Я здесь, вдали от своей семьи, с психом повернутом на мне.
– Ты же помнишь, как нам было хорошо? Я хочу все вернуть, – Адлан поднимает голову и смотрит на меня. Касается щеки рукой и я вздрагиваю. – Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, как раньше, словно я твой Бог.
– Вот и ответ. Ты не меня любишь. Ты хочешь, рабыню. Не хочешь видеть во мне человека. То время прошло. Ты выбрал сомнительную славу, деньги. Ты хочешь быть первым во всем. И выкрал ты меня, потому что считаешь своей игрушкой. Не захотел отдавать брату. Но я не вещь! Я. Тебя. Больше. Не люблю! Пойми ты наконец! Повзрослей, Султан. Мир не может крутиться вокруг тебя. Ты должен считаться с чужим мнением, желанием. Пусть оно противоположно твоей хотелке. – он резко выпрямился.
– Ты меня утомила. Сейчас придут люди и помогут тебе собраться, – он подходит к шкафу и достает странную тряпочку. – На этом вечере, ты будешь в этом! – швыряет в меня дорогой полупрозрачной тряпкой. – Без белья! И только посмей надеть хотя бы трусы. Ты обещала быть послушной, – сглатываю слюну и смотрю на позолоченное платье на тонких бретельках. Надеть такое я и в Европе побоялась бы, а тут носить это непотребство среди мусульман, где голые руки считаются признаком доступной женщины.