– Потом, потом познакомлю, – нетерпеливо приговаривая, протащил меня на экскурсию, словно по Лувру. Передо мной промелькнула комната наследницы, спальня а-ля Помпадур, блеск ванной меня ослепил, пришлось зажмуриться, и уже открыв глаза в гостиной, я поприветствовал знакомые физиономии, и за минуту перед тем, как он умудрился меня втолкнуть в свой кабинет, я внутренне порадовался за счастливого друга, который умудрился сделать так, как он пожелал. В эту минуту он мне казался величественным, подобно фараону Хеопсу, только прошептавшему между делом, дескать, ребята, я хочу……..я хочу, чтобы мне построили маленькую, прямо-таки малюсенькую пирамиду, как толпы его обожавших египтян бросились подтаскивать и укладывать плиты.
Бутылка рома, выскользнув из внезапно ослабевших рук, с хрустом раскололась, исторгнув наружу слегка коричневый напиток. Где клубы табачного дыма, поднимающегося к потолку? Где бар, наполненный стеклянными емкостями с карибских островов? Где чёрно-белые фотографии старика Хэма и героев кубинской революции? Где дух безмятежного и вечно опьяняющей праздника, который всегда с тобою?
– Да, старик, вот такая петрушка, – кивнул он, показывая спортивные тренажеры и ряды прочего блестящего и тяжёлого металлома. – Из-за этой чёртовой квартиры мне пришлось бросить курить.
– Да уж, – только я и смог выдавить из себя.
2007 г. Москва, подвал КТ СУ-155
Спал ведь. Спал, никого не трогал. Никому не мешал! Мне может быть, вообще, положено много спать. Сопел себе и посапывал, прижавшись к милашке. Милашка, это моя подружка Липа, с который мы уже вместе целых двенадцать лет. Срок уже немалый, и он говорит о самых наших крепких чувствах друг к другу.
Когда тишину разорвала трель дверного звонка, я сразу заподозрил, что спать больше мне сегодня не дадут. У меня это в крови, интуиция никогда не подводит, говорят, инстинкт. Может быть, но после сытного обеда всегда больше тянет на сон, чем на философию.
Милашка положила книжку на ночной столик, осторожно поднялась с дивана, старясь меня не тревожить, надела мои любимые тапочки, и тихо вышла из комнаты, прикрыв дверь.
– Ах, прости-прости меня, душечка, – залепетала Лизонька, наша общая подруга, что прожила у нас всю осень и зиму, пока строители работали в её новой квартире, купленной в кредит. Ох, ну и устал я же я от неё за всё это время, особенно, когда она вечерами пытала нас то рассказами о том, как она собирала справками, то в слух мечтая о квартире, сгорая от нетерпения.
Лиза, пристроив огромный пакет, обняла милашку.