— Это кольцо не Норта?! — правильно интерпретирует мою реакцию соседка и садится напротив, позабыв про завтрак.
Я неопределенно пожимаю плечами, не собираясь ничего рассказывать. Иногда так приятно побыть единственным знающим человеком! Впрочем, это небольшая компенсация за то, что последние две недели я ходила по кампусу, спрашивая все и про всех.
Стоп! Только что Надин навела меня на очень и очень интересную мысль.
Тиффани: Меня задержал преподаватель. Не жди.
Норт: Я подожду, не спеши.
Тиффани: Мне нужно ко времени поехать в другое место. К тебе я не успею.
Норт: Куда ты собралась (опять)?
Поморщившись, я запихиваю телефон в карман. Значит, как вещи вывозить, так ищи помощника, а как допрашивать — всегда пожалуйста? От этих Фейрстахов у меня оскомина.
Стоя в толпе зевак, я обхватываю себя руками. На улице прохладно, но не настолько, насколько я чувствую. Мне снова дурно, снова к горлу подкатывает тошнота. Кто-то из этих людей выражает поддержку, кто-то протестует. Но есть еще я: просто городская сумасшедшая. Я держу руку на пистолете на всякий случай и чувствую себя так, будто стою на крыше в шаге от края. Раньше я боялась только высоты. Сейчас мы со страхом обвенчались и зажили вместе.
В ночь падения у меня был с собой пистолет. Почему я не выстрелила? Не смогла?
Чтобы оказаться прямо перед лентой заграждений, я неплохо поработала локтями. И как бы ни пытались меня оттеснить — ни у кого ничего не выйдет.
Я жду открытия дверей не меньше сорока минут, прежде чем оба штаба предвыборных кампаний в полном составе высыпают на улицу. Первым идет оппонент Говарда, и это к лучшему. Судя по репортажам, ставят не на него. И пресса тоже уделяет повышенное внимание не ему. То что нужно.
Затем на дорожку ступает Говард, и я не могу не искать в его лице знакомые черточки. Они, конечно, есть, но, судя по всему, он из числа тех политиков, которые выбирают жен не за интеллектуальные заслуги. По крайней мере, Норту со Стефаном природой отсыпано куда щедрее. Мужчина улыбается, поднимает руку, приветствуя собравшихся, позволяет репортерам сфотографировать себя с разных сторон. И вообще он будто бы само обаяние.
Только когда он проходит какое-то расстояние и почти равняется со мной, я перевешиваюсь через ленты. Охрана пытается меня оттеснить назад, но не тут-то было.
— Прокурор Фейрстах! — кричу я достаточно громко, чтобы привлечь внимание. Он на автомате оборачивается и на какую-то долю секунды теряет свою маску невозмутимости. Узнал. — Я хотела поздравить вас с началом предвыборной кампании и пожелать удачи!