Грохот разбудил Данилу. Он тревожно встрепенулся, отчего кот тоже испугался, выгнулся дугой и бросился куда-то в угол, соскакивая с груди хозяина.
– Что за… – сиплым, еще не отошедшим ото сна голосом, спросил хозяин квартиры.
– Прости… – как можно невиннее сказал я, ожидая его реакции.
Но ее не последовало. Панк скорее всего не понял, что стряслось. Он лишь потер ладонями лицо, после чего лениво потянулся за пачкой сигарет, прикуривая одну.
– Так говоришь Бог мне судья? – спросил он, выдыхая дым.
Я сначала даже не понял, о чем это он, а он молча ждал ответа. Наконец, до меня дошло.
– А, ну да.
– То есть, из всех имен, именно это мне подошло? Хех, – он усмехнулся, – интересно. А какие еще были варианты?
– Александр. «Защитник».
Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом и чуть скривил уголок губ в кривой усмешке.
– Ладно, – внезапно, Данила вскочил с кресла, – давай сюда часы свои. Горе ты инженерское.
– Так на столе лежат.
Мужчина зажал почти скуренную сигарету в зубах, снимая с себя плащ и оставаясь в молочного цвета льняной рубахе с подтяжками. Надев очки, он недолго поковырялся в «рыбе», потом задумчиво вздохнул и позвал меня.
– Вот это ты неверно прикрутил. Та пружина тоже не подходит.
Он долго и подробно начал мне объяснять, что к чему, параллельно убирая и добавляя нужные механизмы. Я слушал его с огромным интересом, пытаясь все «впитать». Когда эта спонтанная лекция была окончена, Данила вернул заднюю крышку на место, торжественно вручив мне полностью исправленные часы:
– Держи. Теперь, это, не остановятся еще лет двести.
– Спасибо, – я даже немного загрустил. Я не хотел уходить, поэтому неожиданно для себя выпалил, – научи меня еще чему-нибудь. Ты очень интересно рассказывал, я хочу знать больше о механике.
Мой собеседник удивленно вскинул брови:
– С чего это мне учить комнатного пацана с Нижнего города? Живете там в своих теплицах. Вот и живите. Не люблю я вас и учить не буду.
– Может хватит уже? Заладил, тепличный да комнатный. Не виноват я, что вырос в Нижнем городе в сравнительном комфорте, а ты – здесь, среди бешенных этих. Никто не выбирает судьбу, знаешь ли.
Панк как-то странно хмыкнул, посмотрев на меня исподлобья. Уж что-то, а прожигать людей пристальным взглядом он умел и активно это практиковал.
– Ты пил когда-нибудь, Борис? – внезапно спросил он.
– Меня Богдан зовут. И что значит – пил? – немного сердито буркнул я, не поняв вопроса.
Вместо ответа, Данила молча нагнулся исчезая где-то под захламленным столом. Покопавшись там с минуту, он вынырнул оттуда, держа бутылку с чем-то коричневым в одном руке и два граненных стакана в другой.