Отец переменился в лице:
– Стало быть, ты уйдешь сейчас.
– Да. Я пришел, чтобы ты не волновался. Обещал прийти, показаться. Да и вот, одеться надо.
Папа тяжко вздохнул и приуныл. Но на этот раз отговаривать не стал.
Пока я переодевался, расспрашивал, как дни его проходят. Он что-то рассказывал оживленно, чай предлагал. Но я отказался, снова убегая:
– Не переживай, отец. Вернусь я.
– Через три дня?
– Нет, на этот раз может дольше, – я замялся, не зная, говорить ли о предстоящей поездке на север.
– Понятно, – отец еще больше помрачнел, но спрашивать не стал. Видать не хотел огорчаться, боялся ответ услышать, – ой сынок, как бы не заигрался ты… коли долго слоняться там будешь, домой можешь и не вернуться… заблудишься ведь.
Я присел на корточки напротив отца, беря его за руку:
– Ну ты чего, разве не знаешь, что я лучше всех на местности ориентируюсь.
– Да я не об этом…
– Я понял, о чем ты. Не беспокойся. Вернусь.
Я смазано поцеловал его в лоб и обнял на прощание, быстро выбежав за дверь, чтобы не было так больно расставаться.
Я буквально вывалился на поверхность, возбужденный предстоящей поездкой. Внутри меня все полыхало: я готов был выть от эмоций. Но страха среди них не было. Не знаю почему, но я совершенно не боялся за свою жизнь. Данила уже ни раз спасал меня, и поэтому я на каком-то подсознательном уровне был уверен, что и сейчас, рядом с ним, ничего плохого не случится.
– Быстро ты, – сказал панк, запрыгивая в кабину.
Я тоже резво вскарабкался, слишком сильно хлопнув дверью. Данила удивленно покосился на меня, смерив взглядом:
– С тобой, это, все нормально? Ты какой-то шабутной. С отцом повздорил?
– Нет, наоборот. Нормально с ним все. Просто, не знаю… настроение хорошее. Давай уже, поехали. А, и вот, – я протянул ему обещанную новую рубашку.
Он все еще с тревогой и непониманием смотрел на меня, параллельно одеваясь в обновку. Когда закончил с переодеванием, панк завел мотор. На этот раз, громкая музыка мне совершенно не мешала, даже наоборот. Я с неподдельным любопытством разглядывал все вокруг, качая головой в такт мелодии.
Пейзажи за окном, правда, были унылые: одни лишь груды мусора и обломки металла.
– Это все еще твоя территория? – громко спросил я, перекрикивая магнитолу.
– Да, – также громко ответил Данила, – но скоро уже она закончится. Ты поймешь сам.
Что-то в этой фразе мне не понравилось, чуть преуменьшая веселость.
Как он и сказал, я сразу понял, где заканчивалась его территория.
Первым делом в нос ударил запах гари и железа. Небо заволокло серым смогом от горящих покрышек, возле которых то тут, то там, как гиены, толпились панки. Они злобно и недовольно оборачивались на нас, готовые в любую секунду напасть.