Панк нахохлился еще больше, разрывая наше рукопожатие, когда задел меня плечом. Он подошел к компьютеру, что-то быстро нажимая на клавиатуре.
– 10 лет прошло, а ты как был грубым и неотесанным, так и остался. Мне записать это в твою карточку?
– Встань в аппарат, я тебя отсканирую.
Повисло молчание. Данила оторвался от компьютера, поверчивая ко мне лицо:
– Ну?
Я дернулся:
– А, это ты мне?
– Ты дурак? Кому я еще мог это сказать.
Он явно стал более нервным, чем когда мы были на Поверхности. Сейчас он находился в самом своем говеном настроении. Я бы сказал грубо: сучьем. Это означало, что лучше ему ничего не говорить, не перечить, понимать все еще до того, как он скажет, и не допускать промахов. Иначе – поток вербального говна будет литься на тебя до тех пор, пока ты не накосячишь где-то еще. Я вздохнул, ища глазами какой-то сканер. Знать бы еще, как он выглядит.
– Тебе сюда, – Марк рукой указал мне на огромную вертикальную капсулу, – если есть что-то металлическое – советую снять.
Я благодарно кивнул ему, становясь в эту самую капсулу. Ее дверь зашумела, медленно закрываясь. Я словно оказался в огромном яйце.
– Глаза там закрой, – услышал я недовольный голос Данилы.
Я тут же зажмурился. Меня ослепила белая вспышка, медленно опускавшаяся вниз со звуком «вжжууу». Когда свет погас, я услышал, что дверь вновь открывается. Тогда и я раскрыл глаза, неуверенно делая шаг прочь из капсулы.
Данила все еще что-то нажимал на клавиатуре, даже не глядя на монитор.
– А почему ты решил, что я не против того, что незнакомый мне паренек теперь числится в системе допущенных?
Данила зло зыркнул на отца вместо ответа, возвращаясь к монитору:
– Только попробуй сотри его. Я твою лабораторию на воздух подниму.
Марк усмехнулся:
– Ладно, не удалю. Мне все-таки еще нужно это место.
– Мне нужны жидкий метан и жидкий кислород.
– С чего ты взял, что у меня есть?
– Не трать мое время зря. Просто ответь.
– В девятой лаборатории. Что, все еще думаешь починить ракету? Пятнадцать лет прошло уже, не пора ли бросить?
Данила закатил глаза и молча прошел к выходу.
– И почему сейчас? Ты столько лет ничего не делал, а тут раз – и вспомнил и про метан, и про кислород. А что с остальными деталями?
Данила даже не замедлившись, вышел из комнаты.
Повисла пауза, которую прервал Марк:
– Ты бы остерегался его, мальчик. Не знаю, какой такой ты друг для него, но лучше беги, пока он не заигрался. Он дурной тип.
Мужчина как ни в чем не бывало развернулся на своем стуле обратно к столу, беря чашку чая.
– Он же Ваш сын, разве Вы не должны быть рады, что с ним рядом кто-то есть?