Он фыркает так громко и разгневанно, что подлетевшая к моему цветку бабочка совершает какой-то немыслимый кульбит и едва не падает на землю:
— Ты опять намекаешь, что я настолько глуп, чтобы переживать из-за того, что мне не изменить?! Ты уже не в первый раз заговариваешь о моей… неразумности, — он заканчивает другим тоном, в котором слышится смесь раздражения и любопытства.
Я убеждаюсь, что бабочка не пострадала и не умерла от разрыва сердца (в противном случае можно было бы обвинить архимага в жестокости и разнообразить беседу), и отвечаю:
— Нет, конечно, в глупости я вас не подозревала с нашей самой первой встречи.
— А в чем подозревала?
Это уже не очень хорошо, он сам уводит разговор в сторону, я потеряю инициативу, если поддамся ему… Но почему бы и нет? Так я усыплю его бдительность и, возможно, после одного ответа смогу вернуться на тот путь, который сама для себя наметила.
— Вот знаете… странно очень… — я затягиваю паузы, с сомнением качаю головой, а он терпеливо ждет, словно привык к подобным уловкам. Только на сей раз это не уловка, я говорю правду, которую сложно добыть из-под вороха воспоминаний. — Чтобы подозревать вас, серьезно подозревать — этого не было. Были какие-то затверженные фразы, вроде той, что вы можете себе устраивать хоть гарем из учениц… Но зачем вам тогда я, если вы почти что неотразимы?
– Это какая-то совсем грубая лесть, — замечает он.
— Да, есть немного, но все девушки в школе и даже директриса… Они и вправду смотрели на вас с однозначным интересом, обожанием даже… но это не директриса, она вас недолюбливает… Пожалуй, они смотрели со смесью восторга и страха. Но я почему-то не понимала причин этого страха, не верила, что они не выдуманные. Поэтому подозревать вас хоть в чем-то… должна была, конечно, любой думающий человек на моем месте бы точно преисполнился недоверием.
— Но ты не преисполнилась?
— Нет, считайте, что я по-женски положилась на интуицию, она говорила, что вам можно верить, — я отворачиваюсь и, кажется, нащупываю очень хороший вариант для возвращения к начальной теме.
— А если она ошиблась? Ну знаешь… легенды про женскую интуицию чаще оказываются ложью… — он описывает рукой в воздухе причудливую дугу, и в ответ на это движение воздух у густых кустов на опушке вспыхивает белой молнией.
Кажется, эта вспышка возвращает ему хорошее настроение. Или это мои слова? Да нет, именно магический огонь стирает морщинку с его лба. И мне немного обидно, что причина его едва заметной улыбки — не я и мое умение убеждать.
— Ну и ошиблась бы… Не в первый раз, — я через силу улыбаюсь, вспомнив все свои «истории любви» из прошлого. — Если бы ошиблась, это как раз не стало бы новостью, может, я и желала бы ошибиться, чтобы…