— Если бы кто-то остался здесь, то мы бы видели следы и готовились к отражению нападения?
— Да, именно так, — он приторачивает посох за спиной и смотрит вперед почти что беззаботно. — Но, как ты понимаешь, этого не произойдет.
– Да, отличная новость, только давайте поскорее уже расспросим ту женщину, — я киваю в сторону показавшейся на склоне хибары, где через месяц уже точно не умрет мать Алессы. — Пока на нас не накинулись другие случайные совпадения.
— Ну, чего встали? Проходите, долг платежом красен, — недружелюбно смотрит на нас мать Алессы, когда мы застываем у порога лачуги. — Чай будете?
Я киваю и переступаю порог, озираясь по сторонам. То, что казалось дряхлым темным сараем, сейчас выглядит как светлый и чистый домик. Маленький, всего из одной комнатушки, но совсем не запущенный. В центре возвышается стол, окруженный тремя узкими деревянными скамейками, в углу — небольшая печка, на ней кипит и булькает чайник, обдавая паром висящие над ним букеты трав. И пахнет здесь почти что сладко… не запустением, как раньше, а домашним уютом.
Изменения поразили меня настолько, что я не могу перестать рассматривать все вокруг: и светло-бежевые стены, и выскобленный пол, кажущийся почти белым. А вот архимаг словно ничего не заметил — садится за стол, принимает из рук нашей хозяйки глиняную кружку и нюхает отвар, прикрыв глаза, а пальцы сжимаются на блестящих стенках, даже боязно, что сейчас он раздавит этот хрупкий сосуд.
Соломенная подстилка исчезла из угла, у двери стоит прочный холщовый мешок. Похоже, мать Алессы собралась куда-то в дорогу. Жаль, что я не знаю ее имени — так было бы проще установить контакт. Постой… в моем сне ее называли Мори! Отчего я так уверена, что это не ее настоящее имя, а всего лишь прозвище?
— Почему вы злитесь? Вы же… мы же вас спасли, — спрашиваю я.
Мне почему-то обидно, что она продолжает разглядывать меня и архимага с плохо скрываемым раздражением.
— Потому что госпожа Лиенна не хочет быть никому обязанной, — саркастично хмыкает архимаг и с триумфом улыбается, когда мы с матерью смотрим на него. — Что вас так удивляет? Я вспомнил, где и при каких обстоятельствах мы виделись последний раз.
— И при каких же? — я делаю глоток из поданной мне кружки и чуть не жмурюсь от удовольствия.
Напиток сладкий, как ванильное мороженое, которое я так люблю, и с непередаваемой кислинкой — словно в нем растворена клюква и… пожалуй, земляника.
— Это не важно, — мастер Гвеллан тоже пригубливает напиток и одобрительно кивает своим мыслям.
— Нет уж, расскажите. А то вдруг вы врете? — усмехается Лиенна, садясь напротив нас с еще одной кружкой, и подпирает подбородок кулаком.