В город мы въезжаем рано: издалека до меня долетают возгласы рыночных торговок и перепалки гуляк, нетвердой поступью возвращающихся поутру из таверны. Но вскоре и они остаются где-то в стороне — наш путь лежит в другую часть Таверии. Туда, где на высоких холмах, окруженные садами, высятся дворцы и дома знатных горожан. Вверх по склону, мимо вывесок ювелирных лавок и гончарных мастерских, изготавливающих изысканную посуду для господского стола, мимо магазинчиков, в витринах которых опрятно одетые девушки раскладывают тончайшие шелка и кружево.
Перестук копыт по мостовой и гулкая тишина — только лучи солнца, словно заостренные копья, пронзают густую листву апельсиновых и лимонных деревьев. Гвеллан молчит: я уже заметила, что поутру он часто бывал немногословен. Думает о предстоящем разговоре с епископом? И ведь ни словом не обмолвился, ради чего Его Преосвященство позвал к себе нас обоих. Я ерзаю в неудобном дамском седле. На вопрос, не подойдет ли для визита костюм для верховой езды или для боевой магии, Гвеллан только отрицательно покачал головой. Что ж, и это понятно: епископ — человек традиционных взглядов. Вряд ли его порадует вид девушки, напялившей на себя штаны.
Но молчание меня тяготит — слишком уж свежи воспоминания о том, с какой горечью Гвеллан рассказывал вчера о погибшем ученике и украденной книге. И мне казалось, что от одних его слов вокруг нас обоих сжимается невидимое кольцо: ты уже в ловушке, но пока еще ничего не подозреваешь. И в ногу вот-вот вопьется тщательно спрятанный в траве капкан, но над головой так приветливо и беззаботно чирикают пташки… Солнце, мнимая безмятежность — и страшная опасность, уже совсем близко.
— Мастер Гвеллан, а барон Коэн, он… он не писал вам?
Сама не знаю, отчего мне взбрело в голову спросить его именно об этом, но раз мой приемный отец — столь заметная фигура при дворе, не мог же он попросту забыть обо мне?
— Я же тебе объяснял, — устало откликается архимаг, — без магии ты утратила для него всякую ценность. Выдать тебя замуж? Ему и родных дочерей хватает. Ты пристроена, ему нет нужды о тебе беспокоиться. Писал.
— Писал? И вы мне ничего не сказали?
Я пытаюсь откинуть капюшон, но мой наставник бросает на меня такой взгляд, что я тут же понимаю: это не самая хорошая идея. Он явно не хочет, чтобы кто-то опознал в его спутнице Алессу Коэн.
— Не о чем говорить, — негромко роняет он. — Барон Коэн выразил надежду, что в качестве помощницы ты сможешь быть мне полезной. Даже не просил о встрече с тобой. Расстроена?