Мать иногда звонила, но чаще, за очередной финансовой поддержкой. Я помогал ей, высылая очередной транш для погашения ее кредитов. Видимо, предпринимательская жилка досталось мне от отца. Возвращаться в Россию она не хотела, а приглашать меня к себе – тем более. У нее своя личная жизнь, и я ей только буду мешать.
Столько пройдя на своем пути за свои двадцать девять лет, я думал, что меня удивить невозможно, но Стрельцовой это удалось. Ни одна девушка меня ещё так не цепляла, раздражала и манила одновременно. И, несмотря на то, что головой я понимаю – хорошие девочки на такой проект не придут, все же, мне хотелось верить в искренность этих серых глаз.
Когда ударила музыка, девушка скинула свой плащ-мешок и взорам предстала совсем другая Алиса. Не колючка, не гадкий утенок, не овечка Долли, а яркая, смелая и такая сексуальная Эсмеральда.
Сначала музыка была медленная, и ее движения в танце были плавными, немного ленивыми, но безумно красивыми, а затем она вдруг разогналась, и я увидел перед собой неистовое пламя. В ее танце перемешались и страсть, и боль, и радость, и веселье. Она кружила, звенела, манила, дразнила, но в то же время была неуловимой. Захотелось поймать, укротить, забрать ее отсюда, но она будто воздух, ускользала от меня.
В ней не было ничего пошлого, отталкивающего или смешного. Нет. Она парила на сцене, и все это делала для меня. Я видел ее глаза, когда она кружила в вихре юбок. Она бросала мне вызов. А я медленно, но верно капитулировал.
<Стрельцова>
Ожидание – это самое тяжелое на конкурсах.
Когда на сцене появилась Марго в своем провокационном наряде, невольно мой взгляд нашел Его. Не знаю, что я хотела обнаружить на его лице, возможно желание, азарт или тот блеск в глазах, что я имела удовольствие видеть, когда он смотрел на меня, после того злополучного поцелуя, но ожидания мои не оправдались.
Пока Маргарита, как змея, двигалась в такт музыки, сексуально покачивая бедрами, Макс часто отвлекался, и будто думал о своем. Сев на шпагат, девушка отклонилась на заднюю ногу, красиво выгнув спину, отчего даже Жора подался веред, а этот пижон даже бровью не повел. Такое чувство, что ему каждый день приходится видеть подобное. Ей Богу, передо мной второй Элиа [1] из фильма «Укрощение строптивого».
Я вздрогнула, услышав свое имя. Нервно передернув плечами, нашла взглядом Марго, что послала мне поддерживающий воздушный поцелуй, и, под цепким взглядом Макса, двинулась к центру.
Я не переживала за свой наряд. Мы с Маргаритой великолепно подготовились. Мои волосы были завиты, и упругими кудряшками ниспадали на плечи, яркие стрелочки на глазах, красные губы, небольшая мушка [2] на щеке, делали меня почти неузнаваемой. Марго одолжила мне яркую рубашку, полы которой я ловко связала в узел, оголив участок кожи живота. Юбку искать не пришлось. Вика, сама того не подозревая, подкинула мне идею для конкурса, принеся это чудо в той сумке. Многочисленные браслеты, бусы, все пошло в обиход. Танцевала я босая, постоянно теребя юбку, чтобы громче звенеть монетами, которые мы предварительно вшили в подол.