Я вздрогнула. Медленно посмотрела на свой сэндвич, а затем так же медленно перевела взгляд на его рот.
Его губы, которые вблизи, казались еще соблазнительнее, медленно двигались. Жевал не торопясь, смакуя кусок и с восхищением смотря на меня. Вот он сглотнул и соблазнительно облизнулся, отчего я рефлекторно повторила за ним это движение.
Но стоило этому нахалу улыбнуться, как я возмущенно фыркнула и резко выдернула руку, отчего чуть стукнулась поясницей о край столешницы. Шикнув от боли, дотронулась до места ушиба и услышала хриплый голос:
– Больно?
«Сладко» – хотелось сказать, но я лишь поджала губы.
– Пройдет, – и вдруг меня осенило, – но, наверное, мне стоит полежать, – и, театрально поморщившись, попыталась ретироваться, но куда уж там.
– Я провожу, – и приблизился ко мне с явным намерением взять на руки.
– Не стоит! – попыталась я увернуться, но он все же поднял меня. Ну что за упрямец?
Плотнее сжала губы и постаралась не раствориться в его теплых объятьях.
– Ты была сегодня восхитительна, – пробормотал он мне в макушку. Он что, нюхает мои волосы?
– Ага, именно поэтому победа досталась не мне.
– Жизнь вообще несправедливая штука.
– Тебе откуда это знать?
– Опыт, – просто ответил он.
Да что он может знать о несправедливости. Богатенький сыночек, купающийся в роскоши. Ему не нужно каждый день думать, на что жить, откуда взять деньги, и он может себе позволить вместо недельной работы участие в реалити-шоу. Будто мы на базаре, и любовь это товар.
Но я промолчала. Да и его теплое дыхание уже не так злило, а сильные руки, что держали меня, дарили спокойствие и защиту.
Я прижалась щекой к его рубашке, слушая ритмичное биение сердца. Тук-тук, тук-тук. На меня действовало умиротворяющее, будто белый шум для детей.
– Мы пришли, – хрипло произнес он, и я с неохотой сползла с рук, но Макс все еще продолжал держать меня за талию.
Мы стояли и спокойно смотрели друг на друга, устроив небольшое перемирие, и я решила, что, может, он не такой противный и высокомерный, каким хочет казаться.
– Может, вернешь мне кулон? Согласись, условия не совсем справедливы для меня. Ведь победителя выбираешь ты, и, судя по первому этапу, не торопишься уступить мне первое место.
Он легонько улыбнулся, коснулся пальцами моего выбившегося локона и, заправив прядь за ухо, прошептал:
– Даже не надейся на такой исход. Я сужу честно. Твой проигрыш – это из-за Виктории. Девушка рьяно не хочет, чтобы ты участвовала на отборе. Но вот вопрос, почему? Что в тебе такого, что вызывает в ней раздражение, а во мне интерес? – последнее он адресовал больше самому себе.