— Макс, о Господи, — сотрясаюсь я от нервной дрожи, что заставляет меня импульсивно тянуть к нему руки, просить еще и еще. Цепляться за густые волосы и подставлять его жадным губам ноющие вершинки.
Он бросает на меня взгляд и с рыком: «Хрен тебе, а не свобода» впивается губами в один из них. Прикусывает, посасывает, грязно вылизывает и тут же переключается на другой. Проделывает ту же экзекуцию, сжимает обеими руками груди и заставляет меня задыхаться, сжимать зубы от напряжения. Стыдливо поджимать плоть между ног, что уже истекает обильной влагой.
— Поехали ко мне. Прямо сейчас. Я все объясню. Отвечу на любой вопрос, — неожиданно вырывает он меня из эротической грезы.
— Правда? — открываю я глаза и захлебываюсь в искрах любви, что кидаются на меня из глаз Макса. Свобода. Зачем мне свобода, когда Макс так упорно меня добивается.
* * *
— Я хотела оплатить учебу сама, — бурчу, пока мы едем в лифте вниз и держимся за руки.
— Ну Господи, Лана. Ну потратишь эти деньги на жилье, раз в той квартире жить не хочешь.
— Не хочу, — кусаю губы и думаю, что может и правда стоит переехать из той комнаты. Тогда и кота смогу своего прихватить, чтобы не спал в коридоре. – Найдем мне что-нибудь подешевле?
— Найдем, конечно, — целует меня в висок Максим и ведет к своей дорогущей тачке на подземной парковке. Даже неудобно становится. – Только не завтра.
— А что у нас завтра? – улыбаюсь и вижу, как Максим сразу хмурится. Улыбка теряется за дрожанием губ. – Что?
Меня накрывает неприятным предчувствием. Шмели подсказывают, что за своими желаниями я о чем-то забыла. Об очень важном.
— Завтра свадьба с Мальвиной, — кривится он.
Дверь, которую он для меня открыл, я тут же захлопываю! Со всей дури, так, что машину качнуло.
Смотрю на Максима, не веря ушам.
— Что?
— Ты слышала.
— Но как ты можешь? Говоришь, что не отпустишь меня, а сам женишься…
— На тебе я не могу жениться, — напоминает он, как гарпуном в сердце колит. — И детей у нас быть не может, а этот брак даст возможность усыпить бдительность Андронова.
Голову начинает нещадно жечь болью, звук там-тама в сердце все громче.
Усыпить бдительность?
— Садись, давай в машину, хватить херней страдать. Лана, - рычит он, пытается поймать руку.
— Погоди, — делаю я пару шагов назад и внимательно слежу за лицом. Потому что вопрос, который я задам, крайне важный. – Зачем тебе усыплять его бдительность?
— Давай не здесь, — открывает он машину, но я снова толкую дверцу.
— Нет, именно здесь. Скажи! А то стоит нам соприкоснуться, все, что мы можем делать – это разговаривать половыми органами.