— Они оба для меня умерли, — без эмоций выдаю я и залпом выпиваю бокал шампанского. В носу тут же забурлили пузырьки и по горлу словно огненной кистью провели. Откашливаюсь и продолжаю. – Знаешь же, как говорят. Про мертвых хорошо или ничего.
— Жестоко. Что натворили?
— Убили душу, — говорю, а думаю: осквернили тело.
Еще пара бокалов, и я понимаю, что меня ведет не по-детски. В голове шумит прибой, а съеденная на кануне каша рвется наружу. Поднимаюсь на ватных ногах.
— Проводи меня, - прошу Женю.
Еще не хватало наткнуться на Андронова младшего, решившего, что я его личная собственность. Но на по пути Жене звонит один из клиентов. Работа адвокатов, как говорил наш наставник и его работодатель, это круглосуточная обязанность. Без праздников и выходных.
Захожу в туалет уже одна. Быстро делаю грязные дела и умываюсь. Но стоит мне пройти пару шагов в сторону зала, как меня буквально заталкивают в неожиданно открывшуюся дверь какой-то темной каморки.
Пытаюсь укусить руку, зажимающую мне рот. Прекрасно знаю, кому она принадлежит. Дергаю бедрами, пытаюсь вырваться, но все, что получается, это грозно мычать в руку. Эта сволочь задирает мне юбку.
— Ты мне не сестра, - слышу злой шепот, - а значит, я могу тебя ебать, когда мне вздумается. Правильно?
Не можешь! Ты женат! Мы на твоей свадьбе! Я кричу, дергаюсь, но получается только приглушенный стон. Особенно смачный, когда Максим рукой касается промежности. Оттягивает полоску ткани и просовывает пальцы в меня.
Тело тут же плавится от его напора. Алкоголь в мозгу только добавляет огня. В теле шумит толчками пульса яростное желание. Такое сильное, что наворачиваются слезы. И от облегчения, что он мне не брат, и от кайфа, который он во мне вызывает. Что-то дикое и порочное растет внутри меня. Рвет на части душу, пока он методично берет меня пальцами, увлажняя интимное местечко. Но очень скоро заменяет их плотью. Огромной, твердой и очень горячей.
И меня уже трясет, когда раскаленная головка касается половых губ, давит. И легко, так легко проскальзывает внутрь. Внутри мокро. Там уже прошелся ливень, а в глазах от переизбытка чувств и эмоций настоящий потоп.
— Какая ты тугая, Лана, — говорит он сквозь крепко сжатые зубы. Толкает на что-то твердое. Прижимая сверху рукой, проникает до самого конца. Замирает на мгновение. Часто и тяжело дышит, словно забрался, наконец, на гору, преодолел долгожданное препятствие, а я сама на горе. И воздух потоками хлещет мне лицо.