- Так давай нарисуем ему маму, - широко улыбнулась девушка. – Это же твой рисунок. Ты можешь нарисовать всё, что хочешь. Хоть рога уткам пририсуй, или ещё одну пару крыльев. А уж маму для маленького утёнка очень просто нарисовать. Хочешь, помогу?
Айли глянула на неё с сомнением и отрицательно покачала головой.
- Не надо. И так хорошо.
- Но почему? Неужели ты не хочешь, чтобы у твоего утёнка была мама? – удивилась Дайри. – Думаю, он будет рад. Мы вообще можем ему большую семью нарисовать.
И посмотрела на малышку с таким энтузиазмом, что та всё-таки кивнула. А Дайриса села прямо на пол рядом с маленьким детским стульчиком, вложила в руку Айли кисточку и своей рукой помогла ей вывести первую утку.
- Какой он получился грозный, - рассмеялась Айлиса. – Пусть это будет утка-дедушка.
- Согласна, - с губ Дайри сорвался смешок.
Я случайно задел локтем дверь, та скрипнула и заставила девушку обернуться.
- Лир! Ну как, сдал экзамены? – спросила она, не особо удивившись моему присутствию.
Думаю, давно заметила, что я стою в проходе, просто давала мне возможность убедиться, что всё хорошо, и без меня тут не случилось никакой катастрофы.
- Сдал, - ответил я. – Завтра в полдень у нас пересдача зачёта по практике.
- Папа! – крикнула моя малышка. Хотела привычно подскочить и обнять меня, но вовремя опомнилась, что у неё в руках кисти, и вообще дело не окончено, и осталась на месте. – А мы тут уточек рисуем. И реку. И деревья. Смотри, как красиво! Дайри купила мне мольберт! Настоящий. И краски! Много-много красок! И кисточки! Папочка, я хотела тебя нарисовать, но Дайри сказала, что мне сначала нужно научиться. А она меня нарисовала. Ты посмотри! Я такая красивая!
Она буквально фонтанировала эмоциями и восторгами. Выглядела по-настоящему счастливой, а у меня в душе кольнула вина. Ведь знал же, что малышке нравится рисовать, но вместо меня первый мольберт ей купил совсем другой человек.
И всё же я задавил в себе это неприятное чувство. Ведь главное, что моя девочка рада.
Айли всё-таки отложила кисть, взяла меня за руку и повела ко второму мольберту. Я знал, что Дайриса хорошо рисует, но даже не представлял, насколько. Она изобразила мою дочь, увлечённо разукрашивающую что-то в альбоме. На ней красовалось розовое платьице, а её волосы были заплетены в сложную косу. Малышка выглядела сосредоточенной и очень увлечённой.
И вдруг портретная Айли перевела взгляд на меня, а на её губах появилась загадочная, немного хулиганская улыбка. Но стоило мне на мгновение отвлечься от картины, и рисунок снова стал прежним.