Напевая про себя: «я бью женщин и детей», — как то всплыло в памяти, да и вообще очень символично вышло, стал решать чтобы такого подогнать Слагги насчет выпить. Огневиски Огдена отмел сразу — виски и ананасы моветон. В голове вращался ром, но единственный который мог припомнить из канона — смородиновый, что еще большая дичь в сочетании с ананасами, нежели виски. В результате стал счастливым обладателем «радужного карибского рома», таки продали, даже без воплей «покажитепаспорт».
Решив вопрос с презентом, поперся в почту, где следствием нечеловеческих когнитивных мук стало творение:
Уважаемый мистер Слагхорн!
Искренне рад и чрезвычайно польщен Вашим посланием. С благодарностью принимаю Ваше приглашение. Поскольку Вы великодушно не обозначили время возможного визита, возьму на себя смелость обозначить оный на завтрашний день, 10 часов пополуночи. Если же это нарушит какие бы то ни было Ваши планы, жду ответную сову, с любым удобным Вам временем или местом. Отнюдь не настаиваю на визите к Вам, а ближайшие дни освобожу от срочных дел.
С надеждой на скорую встречу, Генри Джеймс Поттер
Выдавив сей перл и отвесив направляющего пенделя сове, посчитал сегодняшние дела законченными, совершив необходимые смены позиционирования и покупку, громко и четко произнес «Дурслькабан», исчезая в потоках зеленого пламени.
* * *
Прибытие мое через отопительный элемент было воспринято Дурслями без криков: «Поттер вперед! Так держать, жги еще!». Да и в целом атмосфера за последующим ужином не блистала потерролюбством: гримасы, взгляды исподлобья, в общем, приглядевшись незашоренным взглядом, я пришел к закономерным и подтверждающим сегодняшние рассуждения выводам: меня тут не любят. С трудом терпят, готовы с меня что–то поиметь, не желают мучительной смерти, но не любят, не считают мои интересы хоть сколь бы то ни было заслуживающими внимания и дальше по списку. Последней попыткой наладить вменяемый контакт, а заодно ограничить котов–вуайеристов в получаемой информации (не фигг лезть в окна, смотрите с забора) была речь, на тему бесславной гибели нескольких роз под гнетом кошачьего помета. Что мол котов слишком много, портят сад, надо что–то делать. Реакция не порадовала — хмык Вернона и молчаливо поджатые губы Петунии. Так что окончательно закрыв вопрос с моральными терзаниями и планами на будущее, утвердившись в позиции «не братья вы мне, гниды дурслежопые». Ну и хрен с вами, золотые рыбки, думал я направляясь в родной чулан, демонстративно не став мыть посуду, пусть познают мщу моего гнева.