— Вы по своим дочерям судите? — вякнула я тут же. Ох, язык без костей! Хотела узнать, женат ли, а по факту — оскорбила его возможное потомство…
— Надеюсь, мои дочки всегда будут правду мне рассказывать, — улыбнулся кузнец. И непонятно — есть они у него али нет. Главное, не разозлился. Но я не решилась снова уточнять, а то ведь опять феромоны не на тот участок мозга мне надавят. Как же, блин, сложно быть подростком! Даром, что тушка Лорин давно пережила подростковый гормональный бум, всё равно мне с последствиями её неопытности бороться… Помню, саму меня неадекватно колбасило лет аж до двадцати пяти, только после этого взялась за ум. Хотя не факт, что перемены всязаны именно с возрастом…
Передав мне выполненный заказ вместе с чертежами, кузнец предложил проводить, но Ром наотрез отказался. И повёл меня назад какими-то глухими закоулками. Зато добрались прямо молниеносно. Уселись мы с ним на заднем крылечке, вздохнули.
— Ну и что тебя понесло? — снова спросил Ром.
— Ответила ж. Затупила я, что не понятно? С кем не бывает?
Ром хмыкнул, но потом дружелюбней, но немного осуждающе, добавил:
— И не женат он.
Я посмотрела на него, приподняв бровь, и хихикнула:
— Это стоит понимать, как одобрение моего выбора?
— А ты уже выбрала? — поддел этот мелкий гад. — Прям окончательно?
— Мды, я даж не начинала, если честно, — сдулась сразу же. — Как-то думала сначала таверну поднять, а потом уже про личную жизнь. Но она настигает сама. Хотя пока ещё и не очень уверенно.
Посидели ещё немного, после чего Ром неожиданно выдал:
— Так ты в монаха влюблена? Дала обет безбрачия, пока он не вернётся? И теперь жалеешь, да?
Я на это аж подпрыгнула. В несуществующего монаха, ага. Это ж надо было к таким выводам прийти…
— С чего ты взял-то? — выдохнула всё ещё ошарашенно.
— Много про него говоришь, и видно, слушала его внимательно. Матушка говорила, что это первейший признак симпатии девушки.
— Интересная у тебя матушка, умная, но! Наставников положено внимательно слушать, как иначе научиться? И тут не важно, какого он пола и какие эмоции к нему испытываешь. Хоть ненависть. И нет, я не намекаю, что ненавидела того монаха…
— Ясно, понял, — только и кивнул парниша, перебивая мой, начавший сбиваться, рассказ, — монах — наставник, обета нет. Значит, кузнец…
Я в очередной раз подивилась деловитости этого ребёнка.
— Слушай, Ром, не делай поспешных выводов… — начала было, пытаясь подобрать слова, сама не знаю о чём. Кажется, надо что-то сказать, о что — не понятно.
— И ты не спеши, — отрезал Ром и, встав, учапал, видимо, спать.