Язык вырисовывает внутри меня замысловатый узор, заставляя моё сердце отчаянно сильно пульсировать. Кажется, оно сейчас разлетится на миллиарды ярких огоньков как разлетается снаряд во время салюта.
Мучительно приятно. Крышесносно.
Ахмед раздирает юбку по шву, оголяя ноги и раскрывая себе доступ к заветному, уже влажному местечку. Я так разгорячена и хочу почувствовать его внутри себя, что в моей голове не остаётся места мыслям о том, что нас могут увидеть или что у Аль-Мактума с Джанной будет ребенок.
Есть лишь его разгоряченные, шершавые ладони, делающие обход вокруг моего тела. Я словно глина в его руках – принимаю любую удобную для него форму. И мне хочется именно этого.
Из его груди вырываются хриплые стоны, он нетерпеливо сдергивает с меня трусики и прижимается всем телом, вдавливая в стену на террасе, украшенную цветочным вьюном. Мужчина нетерпелив, его трясёт от возбуждения.
Веточки царапают мою кожу, предавая остроты этому дикому слиянию тел.
Ахмед опускается, припадает губами к животу, целуя его и обводя языком пупок. Чувствую символизм этого жеста. Он не мог прикоснуться к моему животу, когда я была беременна, почувствовать как в одном теле бьется два сердца.
Когда он нежно прикусывает мой клитор, целуя меня там. Я давлюсь собственным вскриком и прикусываю себе руку, чтобы не застонать на весь дворец. Зубами прокусываю кожу, пытаясь сдержаться. Терраса открытая. Может быть нас именно в эту минуту видят где-то со стороны. Как Ахмед….сейчас… меня… боже праведный.
- Ааа… - не удерживаюсь, издаю разнузданный стон. По руке уже стекают капельки крови. По телу разливаются сладкие волны и я поджимаю пальцы ноги, выгибаясь и разбивая горшки с цветами вокруг, некоторые из них практически падают на голову Ахмеду. Я даже замечаю землю в его волосах.. – Оао…
- Это последнее, что я хотел бы увидеть в своей жизни! – звонкий мужской голос с грубым арабским, как ведро с ледяной водой, охлаждает любой пыл.
На террасе очень злой в строгом костюме стоит Амир. Мужчина на взводе, он отводит взгляд в сторону, чтобы не смотреть на нас в неприличной позиции, хотя его не сильно смутило происходящее. Сомневаюсь, что Амир – непорочный ангел. Я прижимаюсь к стене еще больше, запахивая остатки юбки, чтобы не светить сокровенным, хотя Ахмед все еще между моих ног. Моё лицо покрывается пятнами.
Ахмед же не торопится заканчивать. Он звучно целует моё бедро, чтобы брат слышал это. Кожа покрывается мурашками.
И Ахмед лениво, потягиваясь как кот, встаёт, облизывается, как будто вкусно пообедал. Получается слишком пошло.