Ахмед прижимает меня к себе, причиняя невольно боль, стискивая через чур сильно.
- Я стараюсь измениться, Виктория. Ради тебя. Ради сына. Стараюсь. – он шептал как безумный зарываясь в моих волос. – Нужно время.
Влажные волосы прилипли ко лбу. Я прокусила нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик. Ногтями разодрала шёлковые простыни, пытаясь удержаться на кровати под мощным напором обезумевшего Аль-Мактума. В каждом его прикосновении было столько животного голода. Казалось, мы не виделись целую вечность и навёрстывали упущенное.
Мужчина, как оголодавший зверь, напал меня, терзая тело, искусывая нежную кожу и рыча мне на ухо. Ахмед покрывал жесткими поцелуями плоть, а после зализывал раны горячим языком. Рвал на куски. Лечил. Латал. Убивал и возрождал.
Его руки тащили меня в бурлящий ад, заставляя сердце клокотать от нарастающих чувств. Губили. Я сгорала от дьявольского возбуждения. Он касался меня, ласкал, целовал… а мне было мало. Хотелось еще. Было страшно, что он остановится.
Парадокс был в том, что эти же руки могли меня вытащить из адского котлована и отправить на небеса в рай.
Я притягивала его к себе сильнее, боясь потерять.
- Я люблю тебя. – зашептала ему на ухо, потираясь щекой о колючую бороду. – Люблю такого какой есть.
Ахмед нависает надо мной, заглядывая в душу, сверкая зелёными глазами. Морщины на лице расслабляются. Он напоминает мне довольного кота.
- Мне никто кроме мамы не говорил, что любит меня. – протягивает он, довольно мурлыча, напоминая мне шаловливого ребенка. Я вижу искрящую чувственность в уже любимых глазах. – Скажи еще раз!
Смеюсь в голос, обвивая его торс крепко ногами. Иногда, он так похож на ребенка!
- Люблю тебя! Люблю… Люблю… - покрываю хмурое лицо поцелуями.
- Я тоже люблю тебя, Малышка. Больше всех на свете.
Разве могут быть слова лучше?
Аль-Мактум быстро задвигался во мне, крепко насаживая меня на свой налившийся член. Он поглаживает покрасневшие ягодицы, удерживая меня за них, натягивая на скользкий от обилия смазки стержень. Я езжу на нем как на рельсах, испытывая фантастическое, искрящееся удовольствие.
В голове барабанной дробью отбивается «люблю тебя».
Уже через несколько часов обессиленные и мокрые как после душа, мы лежали на полу, обнимаясь и тискаясь, переплетая руки и ноги. Ахмед курил, и я ловила ртом клубочки дыма.
- Я не брошу Амира. – вдруг говорит он, прижимая меня к своей груди теснее, боясь, что я встану и уйду после его слов. –Один он не справится. Мне придётся остаться и выполнить свое предназначение.
Затихаю. Мысленно я уже смирилась с таким раскладом, понимая неизбежность того, что я останусь жить во дворце, неся свой крест и воспитывая сына, который в будущем унаследует часть этого мира. В глубине души было чертовски страшно, что он окажется таким же чужим, как и я здесь.