Ничего не говорю. Молчу. Мне не хочется, чтобы то, о чем я думаю стало реальностью. Молю Бога, что он скажет, что станет финансово тяжело или нужно что-то продать. Все что угодно, но только не то о чем я думаю.
- Не буду ходить вокруг до около – мне будет необходимо сделать вид, что я бросаю Вас с Мустафой и принимаю её условия. – Мужчина оборачивается и смотрит на меня очень серьезно. У меня возникает ощущение, что он репетировал эту речь. – Несмотря на все происходящее, между мной и Джанной ничего не будет ни при каких условиях. У нас с Амиром есть план.
Оседаю в кресло, обнимая себя руками. Даже не хочу представлять, что эта рыжая тварь может оказаться рядом с ним. Будет трогать его и называть «своим». Даже этого будет для меня достаточно.
Ахмед подходит и приседает передо мной, проводя ладонями по ногам. После чего целует колени, прислоняясь лбом.
- Мне самому не нравится это, Малышка. Но нужно протянуть две недели до заключения договора. И еще у нас с Амиром есть подозрение, что отец Джанны годами обманывал отца, приватизируя собственность Эмирата. Если мы найдём доказательства, то аннулируем их права и посадим. Но нужно, чтобы он начал финансовую активность. – головой я понимала, что ему и самому решение не далось легко, но на сердце все равно было тяжело и раздирающе грустно.
- А если план не выгорит? Что тогда? – спрашиваю его, стараясь скрыть дрожь в голосе. Вот к чему цветы, умаслить меня.
- Выгорит. – убежденно говорит Ахмед, усмехаясь и приобретая хитроватый вид. – Ты же знаешь, что я могу быть убедительным?
- Если ты будешь играть роль примерного семьянина и Эмира, то куда нам уехать с Мустафой? – говорю с ним сухо. На душе кошки скребут. Хочется плакать.
- Никуда. Ты даже не заметишь ничего. – он взял моё лицо в свои руки, заставляя смотреть ему в глаза.
- Сомневаюсь. – выдавливаю, качая отрицательно головой.
- Не сомневайся ни секунды. Чтобы ты не видела, все иллюзия!
Я повторяла себе эти слова, рассматривая вырезки из газет и статей, где Джанна и Ахмед были такими счастливыми.
- Это всего лишь иллюзия, Ви. – повторила я.
+++
«Ты мне всюду мерещишься. Ведьма. Не могу без тебя.»
Короткое и для кого-то может быть грубое сообщение вызывало у меня дикий прилив нежности. Только Ахмед мог так передавать свои чувства. Через грубость. Самый закрытый человек. От этого весточка была ценнее.
Я печатаю сообщение, а потом стираю. Мне так много хочется ему сказать: и что скучаю, как сильно люблю его, и что хочется, чтобы он был рядом, и самое главное – чтобы Джанна была подальше от него. Это беспокоит меня больше всего. Дело не в моем доверии к Ахмеду, дело в отсутствии доверия к Джанне.