Градус настороженности Эсны резко поднялся.
— А вы бы мне позволили? — прищурилась она, всем свои лицом выражая скепсис.
— А ты, значит, даже спрашивать не стала, а сразу отказала себе от моего имени, так? — перешёл в атаку он и скрестил руки на груди. — Солнечная, я ненавижу, когда кто-то пытается принять решение за меня.
Она отвела взгляд и передёрнула плечом.
Спустя примерно минуту разъяснила:
— Но ведь ясно же, что было бы нельзя.
Она не стала поворачиваться к нему, поэтому не видела, что он смотрит на неё с глубоким удивлением.
Наконец, он это удивление переварил и уточнил:
— И много у тебя в голове таких вещей, которых тебе ясно же, что нельзя?
Она опять передёрнула плечом, что он расшифровал как «очень много» и уточнил:
— Приведи хоть пару примеров.
Морально вымотанная Эсна принялась монотонно перечислять:
— Встречаться ни с кем нельзя. На улицу ходить нельзя. Писать никому нельзя. В город ходить нельзя...
Она, наверно, часами могла рассказывать, чего ещё ей нельзя, но у него не хватило терпения дослушать:
— Стоп-стоп-стоп, — выставил он руки перед собой. — Напомни, госпожа моя, когда это я успел столько всего тебе назапрещать?
Нахмурившись, она бросила на него раздражённый взгляд:
— Разве это не очевидно?
— Вовсе нет. — Открестился он и уточнил ситуацию: — Итак, тебе зачем-то понадобился Треймер, и вместо того, чтобы обратиться ко мне, ты заранее от моего лица себе отказала, ещё и снабдив этот отказ категорическим запретом, и пустилась во все тяжкие?
Невольно она улыбнулась и отметила:
— Звучит... очень по-детски, да?
— Да! — с облегчением подтвердил он, радуясь, что она и сама это видит.
Откинувшись на спину, он сместил её колени так, чтобы ему было удобно положить на них голову, и продолжил:
— Так ради чего вся эта круговерть, солнечная? Может быть, хоть сейчас я выгляжу достаточно безобидно, чтобы ты отважилась просто сказать?
Она застенчиво провела пальчиками по его лбу; он блаженно прижмурился, и вправду растеряв при этом грозность вида.
Запинаясь, она всё же решилась рассказать ему, что именно не даёт покоя.
— Пф! Дался тебе этот Веймар... — недовольно пробормотал он и затем заключил: — Ну ладно, ладно. Какой там подвиг тебе по душе, рассказывай, выдам соответствующую медаль родственникам. А хочешь, балладу велю сложить?
Эсна в возмущении всплеснула руками:
— Я не хочу выдуманный подвиг! — горячо воспротивилась она. — Я хочу узнать, как было по правде!
Он сел, всем своим видом выражая недовольство, потом вздохнул и сдался:
— Хорошо. Пришлю к тебе завтра Дерека, введи его в курс дела, и пусть займётся расследованием. В самом деле, солнечная! — раздражённо повернулся он к ней. — Ты вправду собиралась заниматься этим сама? — она покраснела. — Пусть Дерек носится. Пусть Треймера допрашивает, да хоть обоих. Пусть по генералам ездит. Да пусть хоть во Френкаль отправляется и Расмуса трясёт.