Сердце противно заныло, как будто кто -то ногтями дерёт нежную ткань прямо изнутри, оставляя саднящие раны на живом моторе.
Отец отошёл от своего массивного стола цвета красной вишни и встал глядя в окно сцепив руки за спиной от чего коричневый пиджак натянулся на его широких плечах.
Около минуты он молчал, а я не смел нарушить давящую на меня тишину.
Было лишь слышно мое тяжелое дыхание, которое я никак не мог выравнять, чувствуя себя последним куском дерьма, упрекая себя за то, что не оправдал ожиданий отца.
—Я думал мой сын, моя кровь и плоть никогда не заставит меня в нем сомневаться. Чувствовать стыд …
Я зажмурился, заёрзав на стуле мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать уже такой спокойный, даже равнодуший тон отца.
—Я все решил!
Поворачиваясь ко мне и не сводя с меня своего не мигающего взгляда, отец продолжил.
—Завтра же ты отправляешься в военную закрытую школу на юге Франции, затем в институт.
Я резко соскочил со стула, чуть этим его не опрокинув. Но отец заставил меня сесть обратно одним своим взглядом, подняв руку вверх он призвал меня к тому, чтобы я продолжал молчать и выслушал его до конца.
Только сейчас я понял, почему его боятся все служащие и прочие шестерки, которые окружают моего отца Виктора Конти, с его холодными зелено-голубыми глазами.
Это невозможно тяжелая аура, неожиданно обрушилась на мою ещё не окрепшую юную психику, такое ощущение что над моей головой завис Дамоклов меч.
—Отец ! – все же осмелился я подать голос.
И как- будто со стороны услышал , свой дрожащий, испуганный возглас.
— Нет, Андре ! Я принял решение и не хочу ничего слышать, избавь меня от своих просьб и прочих унижений. — перебил меня сердито родитель.
—Но мама …- закинул я последнюю возможность вылезти без потерь из этой страшной заварушки.
—Мама уже в курсе ! – спокойно ответил отец, последними словами убивая мою надежду.
—И она полностью меня поддерживает! Завтра же ты отправляешься во Францию и проучишься там около шести лет в военно-воздушной школе.- закончил он рассказывать мне, его планы на мою жизнь.
Затем на какое-то мгновение его глаза, как будто потеплели и мой любящий отец вернулся, тот что всегда не чаял во мне души.
— Эндрю, это для твоего же блага! Поверь сын, ты потом будешь мне благодарен!
Чувствуя, что уже никак не могу повлиять на ситуацию, соскочил со своего места ощущая не контролируемый прилив гнева и какого- то всепоглощающего отчаянья. На щеках разлился румянец негодования и ярости.Хотелось разнести стул в щепки!
—Во Францию ?!А как же мои друзья ??? Кристен ! Моя девушка ! – выпалил я со всем пылом и запальчивостью восемнадцатилетнего юноши.