Я стал почти выше на голову своего отца.
Он подтолкнул меня к двери, пригнувшись, я уселся на заднее сидение. Наблюдая через темное стекло как к отцу подошёл Доминико.
Отец эмоционально пожал ему руку, при этом что- то ему говоря, скорее всего он благодарил его.
Доминико лишь сдержано кивал в ответ, но по лицу пожилого мужчины было видно, что это вызывает у него ничуть не меньше эмоций, чем у отца. Похлопав друг друга по плечам, они разошлись по машинам.
Отец поудобнее устроился рядом.
Он все разглядывал меня,при этом его глаза горели гордостью, «Да, именно так!»- подумал я с волнением.
Раньше я никогда не видел в его глазах по отношению меня таких эмоций.
— Ты изменился! – надтреснутым голосом сказал он – вон вижу уже есть щетина.
13.1
Я машинально провёл по своим щекам и подбородку.
Вспоминая, как живя с Оцеолой, начал бриться впервые. При этом пришлось начинать не с дорогой люксовой бритвы, как я всегда ожидал, а с охотничего ножа, заточеного моими же руками.
— Мать тебя не узнает !- Уже широко улыбаясь сказал отец.
— Ты стал больше меня, сильней! Такую форму можно приобрести только постоянно выполняя тяжёлую физическую работу!
Я кивнул, вспоминая все что делал в лесу: подготовка к зиме, тяжёлые дрова, охота, обучению стрельбы из лука и ещё много-много чего.
— Расскажи мне все ! Я хочу знать, что пережил мой сын !
— Да, отец! – согласился с ним – мне так много нужно рассказать тебе.
Я поведал отцу все, что со мной произошло, без утайки от начала до конца. Расказал о том, как меня мучали и унижали в доме Нолана Дана, о том как это резко прекратилось и что Нолан на какое- то время почему -то потерял ко мне интерес. Об Оцеоле, даже о чертовом ягуаре, который по словам Оцеолы спас меня, отдав часть своей души моему умирающему телу.
Отец внимательно меня слушал не перебивая, лишь хмурил брови и сжимал бессильно кулаки, когда я рассказывал о более сложных и отчаянных моментах, произошедших со мной . Умолчал я лишь об одном … об Эйлин.
Я поклялся Адель, что никому не расскажу о ней, никогда …
Даже отцу.
Так будет лучше. Так будет справедливо и по чести.
Закончив свой рассказ, я увидел как мы подъезжаем к железным воротам нашего дома.
Заехав за ворота, машина проехала ещё пару метров и остановилась.
Выйдя наружу из джипа, я увидел, как отварилась резная полированная дверь, ведущая в дом и оттуда выбегает моя мать.
«Какая она хрупкая, как похудела!»- смотрел на неё чувствуя, как от жалости сжимается сердце, нет, не к себе ! Не к парню пробывшему в плену год, а к матери, что год ждала своего родного сына и не знала вернётся ли он назад живой к ней или же ей сообщат, что его больше нет в живых. Живя изо дня в день с надеждой, которая иной раз перерастала в глухое безмолвное отчаянье.