— До свидания, Анна Федотовна. — сказала Полина, изобразила нечто, напоминающее книксен, и ушла.
Книксен? Это у них так принято, что ли? Я взял чашку и отхлебнул немного. Это был не чай, а кипяток, так что, если и был какой-то вкус чая, я его не почувствовал. Наверное, тоже на каком-нибудь примусе кипятила.
— Что вы собираетесь делать дальше? — внезапно спросила меня Томская.
Понятия не имею, что я собираюсь делать дальше.
— Вам это знать не обязательно. — ответил я грубо.
— Мне, нет, — согласилась она и вдруг добавила, — но вы и сами этого, полагаю, не знаете.
Да, ты бабуля просто капитан Очевидность из моего времени. На лице у Мальцева что ли это написано? А вообще-то хер его знает, что на нем действительно написано. Я даже не знаю, умею ли я вообще контролировать мышцы этого лица.
— Вам фамилия Вебер о чем-нибудь говорит? — решил, наконец, я задать этот вопрос.
— Конечно, — ответила Томская, — он начальник Жанны и человек, который сделал меня вдовой.
Глава 29. Шах одноглазому королю.
Я не успел даже толком осознать сказанное, как Томская продолжила:
— Я намного старше своего мужа. — она отложила свои бумаги и сняла очки. — Когда и при каких обстоятельствах мы познакомились, вас не касается, как не касается и то, какой была моя жизнь до знакомства с ним. С Жанной Гальперн мы познакомились в 1939-ом, как я уже упоминала, на ипподроме. У нас нашлись общие интересы, касающиеся некоторых безделушек, значительно упрощающих женскую жизнь, но недоступных в СССР. Меня поразила привязанность юной лаборантки к подобным вещам...
Я хотел спросить, о чем речь, но не решился прервать этот внезапный монолог. Томская продолжала:
Я же могла достать многие из необходимых ей вещей, благодаря связям моего мужа, а также другим моим возможностям, о которых вам тоже пока знать не следует. Тогда я даже не предполагала ни, кто такая Жанна Гальперн, ни чем она занимается в действительности.
Сначала я считала ее мелкой мошенницей, но при более близком знакомстве оказалось, что у нас много общих интересов. Первые подозрения у меня возникли...
Странный голос у нее, очень странный. Молодой, приятный... Только монотонный какой-то...
Сука, меня вырубает.
Чай! Никакого вкуса я не почувствовал.
Что вырубает так быстро без внутривенной инъекции?
Белый китаец...
Фентанил...
Эта дрянь мощнее морфия почти в 100 раз...
Но его же еще не изобрели...
Кто ты, Томская?
— Гуревич? — собрав все немногие оставшиеся силы, спросил я.
— Александра Викторовна. — услышал я ее голос будто сквозь тонны ваты. — К вашим услугам.
Все. Точка.