— Офигенная, значит, вам там, бабочка попалась. — отметил я. — Мне, следовательно, нужно эту бабочку спасти от ног супостатов?
— И не одну. — заговорил опять Дед. — Чуть больше, чем через сутки тебя не будет — Это, к сожалению, факт, почти свершившийся. Что с тобой случится, и как именно, мы тоже не знаем, но это и не важно.
Херассе не важно. Так мелочи. Кому есть дело до одного из многочисленных полковников Восьмого Управления ГУ в России? Бабы еще нарожают, если чо. Верно.
— Теперь основное. — продолжал Дед. — Ты, Геннадьич, отправишься в 12 августа 1941 года в Ленинград. Найдешь там профессора Вебера — директора НИИ-34 и его лаборантку, а на самом деле, ассистентку Жанну Гальперн. Задача — любыми способами добыть у профессора документацию по проекту «Буга». Всю. Учти, что профессор четвертого сентября будет арестован НКВД, а потом погибнет во время этапа на Урал. До этого времени все документы по проекту должны быть у тебя. Следующее. Жанна Гальперн — это реципиент Александры Гуревич — руководителя проекта «Тот» ...
Александра Гуревич. Та самая тетка из будущего, одержимая одержимостью?
Нет. Все равно это какой-то дурацкий тест. Вроде того, где нужно в соляной ванне лежать неподвижно, а потом определить сколько времени ты в ней лежишь (тест проводится при подготовке разведчиков на умение контролировать свой темперамент). Никогда правильно не угадывал.
— ...Тебе нужно выяснить, что с ней случилось. Почему она не создала прибор? Исходя из того, что о ней нам известно, реальная Жанна Гальперн под эвакуацию не попала и погибла в первую блокадную зиму. От голода. Место захоронения, как и в случае с Вебером, неизвестно.
— Ну вот видите, — перебил я Деда — а вы говорите билет в один конец. — я улыбнулся. — Найду эту Жанну-Александру, смастерим мы с ней вашу «Алису» и домой за орденами.
Дед посмотрел на меня.
— Геннадьич, ты сможешь только ее отправить. — он немного помолчал. — После этого ты должен уничтожить прибор.
Какой-то очень грустный тест. На самопожертвование что ли?
— Тебе лучше поверить мне. — продолжал генерал. — Иначе могут быть проблемы с внедрением после переноса.
— Что это за «один человек — один корабль»? (девиз японских камикадзе) — возмутился я. — Где-то в моем личном деле написано, что я склонен к суициду?
— Не склонен. — Дед положил мне руку на плечо и посмотрел в глаза. — Выбора у нас нет. Я бы с удовольствием...
— ...пошел вместо меня. — закончил я фразу. — Знаю.
Хрен с ним. Может и вправду какой-то тест на самопожертвование? С них станется.
В конце концов, на что и как меня только не проверяли за время моей длинной и скучной службы.