— *Gestatten Sie, Herr Obersturmbannführer. — обратился он ко мне строго по уставу. *Разрешите, господин Оберштурмбаннфюрер.
— *Oberleutnant! Treten Sie ein. — ответил я. *Обер-лейтенант! Заходите.
— *Oberleutnant Förster meldet sich wie befohlen, Herr Obersturmbannführer! — доложил он по все форме, приняв строевую стойку. *Обер-лейтенант Ферстер по вашему приказанию прибыл, господин Оберштурмбаннфюрер!
— *Ruehrt Euch! — скомандовал я. *Вольно!
Его немецкий безупречен. А вот как с русским? Сколько ему было лет, когда его семья приехала в Германию? Лет шесть? Следовательно, опыта разговорного общения на русском у него нет. Вот это плохо.
— Говорите по-русски, Ферстер. — приказал я ему.
— Есть! Говорить по-русски. — ответил он.
Акцента никакого нет. Говорит чисто. Неплохо.
— А почему «Есть», а не «Слушаюсь»? — поинтересовался я. — Мы же не на Флоте.
— Никак нет. Не на Флоте. — пояснил он. — В соответствии со статьей 20 Устава внутренней службы РККА от 1937 года, военнослужащий, получивший приказание, отвечает «есть», повторяет полученное приказание и приступает к его исполнению. — процитировал он соответствующее место в указанном Уставе и, судя по всему, дословно.
Отлично. Признаться, таких знаний не ожидал. Интересно, насколько они обширны?
— Вольно, Ферстер. — я указал рукой на стул. — Садитесь.
Он послушно сел, сложив руки на коленях. Спина прямая. Кажется, что он даже сидеть продолжает по стойке «смирно». Просто удивительно настолько строгое следование субординации по отношению к офицеру СС, организации, которую в Абвере, мягко говоря, недолюбливают.
Или он, как раз, таким образом выказывает мне презрение? Может быть.
Не прост этот Ферстер. Ой, не прост. А чему я, собственно, удивляюсь?
Он же разведчик. Диверсант. Причем, судя даже по тому, что мне уже о нем известно, — диверсант от бога.
— Вы все Уставы РККА знаете также хорошо?
— Так точно, господин Оберштурмбаннфюрер. — доложил Ферстер и добавил. — И не только Уставы, и не только РККА.
Надо немного сократить дистанцию между нами. Пригодится.
— Обращайтесь ко мне по имени отчеству, Ферстер. — предложил я. — Так будет проще общаться. Меня зовут Глеб... — я невольно сделал паузу. Отчество. В России для отчества я был слишком молод, а в Германии... — Александрович.
Он промолчал.
— Как у вас со знаниями на тему органов госбезопасности русских? — спросил я.
— Впервые Народный комиссариат государственной безопасности СССР образован 3 февраля 1941 года путём разделения Народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД СССР) на два наркомата: НКГБ СССР, в ведение которого передавались подразделения, непосредственно занятые вопросами государственной безопасности (разведка, контрразведка, охрана правительства и так далее), и НКВД СССР, в ведении которого оставались оперативные (внутренние), конвойные, пограничные войска, части и подразделения охраны тюрем и лагерей (ГУЛИМЗ), милиция, части местной противовоздушной обороны и пожарной охраны, а также ряд других. 1 марта внесено соответствующее изменение в Конституцию СССР. 20 июля 1941 года — НКГБ и НКВД были вновь объединены в НКВД СССР, аппарат НКГБ был реорганизован в Главное управление государственной безопасности НКВД СССР. Руководит им первый заместитель наркома внутренних дел Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Меркулов Всеволод Николаевич. — доложил Ферстер ни разу не сбившись. — Для вас, наверное, будут представлять больший интерес, офицеры Управления особых отделов. — он внимательно посмотрел на меня. — Это Центральный орган военной контрразведки СССР. Входит в состав НКВД. Создан 17 июля 1941 года на базе 3-го Управления НКО СССР и 3-го отдела НКВД СССР.