— Я не могу. — ответил он, не поднимая глаз. — Запрещено приказом военкома переменного составу покидать территорию ВПП. Только в магазин и то в сопровождении командира из среднего комсостава.
Вот это неприятный поворот. Надо обдумать ситуацию. Тайм аут.
— И что мне делать, Валерон? — спросил я, чтобы несколько потянуть время. — Забить на просьбу товарища?
— Что забить? — удивился он.
— Не «что», а на «что». — пояснил я. — На просьбу друга.
— Как можно забить на что-то? — опять не понял он. — Забить можно либо что-то, либо чем-то. Как-то странно ты разговариваешь. — он, наконец, поднял свои глаза и подозрительно уставился на меня.
Твою мать. Язык мой — враг мой. Жаргон-то за столько лет изменился и, наверное, не один раз. Вот я дебил!
— Это, земляк, язык мы такой в детстве придумали. — выкрутился я. — типа, индейский. Ну мы были могиканами и придумали свой язык, чтобы гуроны с бледнолицыми нас не понимали.
— У нас тоже была такая игра в детдоме. — обрадовался он. — Только мы делаварами были. У тебя какое было индейское прозвище?
Какое что?
— Акуна Матата — Железный енот — брякнул я первое, что пришло мне в голову.
— Ого. — расстроился он. — А я был просто Пятнистая пума.
— Тоже ничего. — успокоил я его.
Сука, вот как тут приспособиться к жизни? Попробуй сыграть двадцатилетнего восторженного комсомольца, который верит в светлое будущее до усрачки, когда тебе сорокет и ты ни во что вообще не веришь?
Когда-то в госпитале, за неимением ничего лучшего, я пролистал книжонку про хрена вроде меня. Автора не помню, но сюжет тот же. Только там майор был, а не полковник.
Вот он, этот майор, там в своем времени попал под машину по пьянке и умер, а потом вдруг очнулся, но уже при царе. В теле обычного пацана. Пацан тот был толи поручиком, толи подпоручиком. Майор очень быстро освоился, в генералы вышел.
Царю советы стал давать. Армию пулеметами вооружил и даже, вроде, пенициллин выдумал. Короче не дочитал я ее. Скучной показалась.
Забыл я про ту книжку давно, а вот сейчас вспомнил, когда жареный петух на жопу спикировал. Теперь бы еще вспомнить, как там тот майор действовал, что у него все так складно выходило.
Нихера ж не выходит. Вон китель чужой бывает на строевой смотр напялишь и так херово себя чувствуешь. Тут жмет, там тянет, рукава короткие впридачу. Так, то одежда обычная. А это шкура чужая, которая с твоими мозгами никак подружиться не хочет.
Ноги воняют, прыщами всю рожу обсыпало, яйца преют. Чешется постоянно что-то постоянно. Еще и хер чужой между ногами болтается. Куда пальцем в себя не ткни везде не то, да и гребаный палец не тоже не тот.