Того изобилия, о котором так много говорят некоторые из моих особо упоротых современников, скучающих за социализмом, я не заметил. Может все разобрали в связи с началом войны? Собственно, мне было похер. Нажитых непосильным трудом, мальцевских сбережений, хватило только на 250-тиграммовую банку молотого кофе с гордым названием «Мокко» за 11,20 и десять пачек папирос «Дели» по 65 копеек. С папиросами реклама сработала. Плакат по пути увидел с улыбающимся мужиком в кепке и забавным слоганом: «На папиросы не сетую. Сам курю и вам советую». Спичек, соли и сахара в магазине не было. Хлеба тоже.
Хотел банку кильки купить, но она стоила пять рублей, дороже, чем какая-то там треска в масле, в два раза. Всегда думал, что должно быть наоборот. Впрочем, на треску у меня тоже не хватало.
На обратном пути я еще зачем-то купил за 15 копеек «Ленинградскую правду» от сегодняшнего числа.
На входе все тот же литер спросил, окинув меня ленивым взглядом:
— Водки нет?
— А что, товарищ лейтенант, очень хочется? — не выдержал я.
Он аж подпрыгнул и, по-моему, вместе со стулом.
— Как ты разговариваешь...
Мне никогда еще не приходилось в жизни бить морду инвалидам, и я рассчитывал, что и не придется, поэтому я разрядил обстановку в, свойственной мне, манере. Ну во всяком случае попытался.
— Как вы разговариваете. — повторил я его тираду, специально сделав ударение на слове «вы».
Он вдруг как-то сразу остыл и махнул рукой в сторону, противоположную входной двери:
— Проходи.
Странный. За контуженного что ли принял?
В общем правильно, если так. В довесок к контузии Мальцева, мне достались и его головные боли после нее. Радость еще та. Я ее этой ночью прочувствовал в полной мере.
Еще ужасно прели его вонючие ноги и горели, прямо, огнем. Здесь есть медпункт? По идее должен быть какой-нибудь. Надо не забыть спросить у Валерона.
Кстати, и фамилию его стоило бы у него спросить, а то как-то неудобно даже.
Вообще, случай с одноруким литером, — это тревожный звоночек. Тело Мальцева жало до безобразия. Именно, такое словечко я подобрал для описания постоянного дискомфорта, который я в нем испытывал. Кроме проблем с ногами и головных болей, добавилась еще какая-то сыпь, которая ужасно чесалась. Не знаю связана она была с переселением душ или с тривиальной грязью, которой я зарастал все больше с каждым днем, в отсутствие душа. В баню-то тут надеюсь водят хоть?
Так вот к чему это я про литера вспомнил. Кроме проблем с телом, были проблемы с духом, если можно так выразиться.
Играть роль курсанта или теперь уже младшего сержанта мне становилось все труднее и труднее. Приходилось следить за каждым словом, походкой, манерами. Да что говорить, меня мог выдать даже неосторожный взгляд.