Лорд прищурился и посмотрел на неё как будто даже с интересом:
– И?..
Роуз нахмурилась в недоумении:
– Вы хотите, чтобы я добавила что-то ещё, ваша светлость?
– Вы нашли моё подозрение подозрительным, но всё же ответили согласием.
– Не я, сэр.
– Не вы?
– Мой отец. Если бы в тот момент всё зависело от меня, я бы предпочла союз, сулящий меньшие выгоды, но с кем-то, кто живёт поблизости от родного дома.
Прикоснувшись к губе, лорд Бэйр в задумчивости постучал по ней пальцами:
– А теперь? Теперь вы хотите моего сына в мужья, миледи? Не так ли?
– Да, – не опуская взгляда Роуз смотрела этому сильному и волевому человеку прямо в лицо.
– Что-то изменилось?
– Изменилось, сэр.
– И что же?
– Мои чувства к вашему сыну.
Мужчина скривился, словно во рту у него был лимон.
Роуз в недоумении смотрела на своего собеседника, не имея ни малейшего представления, зачем она здесь? Для чего её позвал? Зачем ведёт этот странный разговор.
– Ваши чувства к моему сыну изменились… что ж? Похвально. Он красивый парень и умеет нравиться девушкам. В этом вся и проблема.
– Вы хотите мне о ней рассказать?
– Вы умная девушка. Всё так и есть.
– Зачем?..
– Для умной девушки вы задаёте странные вопросы. Я хочу поведать вам о проблемах затем, чтобы вы о них знали, мисс Роуз. Беря в свой знатный дом куда менее знатную особу, я вправе рассчитывать на вашу верность и преданность своему дому, не так ли?
Роуз постаралась не хмуриться в ответ, хотя очень хотелось. Он разговаривал с ней так, словно она была безродной сиротой, скомпрометированной к тому же. Партия с его сыном была выгодна, но… не более того.
Однако девушка предпочла слушать и молчать. Высказаться всегда успеет.
– Положение в обществе и власть не даются легко, мисс Роуз. Это вам вскоре предстоит узнать. Только дураки думают, что власть даёт лишь привилегии. Но – нет. Власть сладка, не стану лицемерить, но она же и величайшее в мире бремя. Например, сегодня и завтра веселиться будут все – все, за исключением тех, кто организовывает это веселье и должен никогда не забывать о благополучии королевства. Стоит недотянуть или немного перетянуть верёвку, как вспыхнет пламя – голода, мятежа или войны.
– Почему вы говорите о власти? Ведь разговор был…
– О вашей свадьбе с моим сыном. Я помню. А власть? Власть особенно тяжела, когда понимаешь, что у тебя может быть достойного приемника. Мой сын… – в холодном голосе зазвенели стальные нотки. – Он слишком слаб для той доли, что уготовила ему судьба и рождение.
– Слаб?.. – перед глазами встала картина, как Вольф с одним ножом, не дрогнув не секунды, пошёл на медведя.