Ника вдруг снова ощутила на себе странный, напряженный взгляд, и руки показались не ласковыми, знакомыми, а грубыми, похотливыми, жестокими. И она отшатнулась.
— Нет, Денис! Не могу! Уйди! Пожалуйста. Пожалуйста, уйди.
— Но… — он хотел возразить, но, взглянув на мечущуюся в нервном волнении Нику, согласно кивнул. — Хорошо.
Выходя, он в отчаянии ударил кулаком по косяку.
Ника захлопнула дверь, и сразу же в прихожей появилась Лада. Она все слышала и даже не думала этого скрывать.
— Ты прогнала его?
Ника сглотнула подступивший к горлу комок.
— Я понимаю, он ни в чем не виноват. Но я не могу. Он только обнял меня, а я сразу представила… — она зажмурила глаза. — Мне стало противно и страшно. А потом я испугалась. Вдруг он захочет меня поцеловать? — Ника поежилась и умоляюще посмотрела на сестру. — Наверное, это пройдет потом? Да? А сейчас я не могу, не могу с ним. Именно с ним. Ну почему, почему он так с этим связан?
В понедельник дела шли, вроде бы, как обычно. Та же школа, те же уроки, та же Марина на передней парте, по-прежнему не отказывающая себе в удовольствии философски прокомментировать происходящее, тот же Степа, уверенный и немногословный.
Нет, он не игнорировал Нику, не отгораживался от нее стеной гробового молчания. Он разговаривал, как обычно, но ничего незначащие разговоры, в общем-то, ни о чем, совершенно не нравились Нике.
Уж лучше бы он молчал, дулся, обижался, сказал, что разочарован в ней, но он строго придерживался правила «Будьте взаимно вежливы» и делал вид, что случившееся в субботу совершенно стерлось из его памяти или, попросту, не имеет для него особого значения. А может, так и было в действительности? И Ника опять все выдумала. И с чего ей вдруг показалось, будто произошло нечто нехорошее, оттолкнувшее их друг от друга? Вот же он, Степа! Все такой же спокойный, странный.
Ника переждала день, надеясь, что во вторник все исправится и разъяснится, но ничего, абсолютно ничего, не изменилось и во вторник. И в этом отчуждении, этом непонимании стало просто невыносимо жить. Ника не могла дальше терпеть, она с трудом высиживала уроки, она ерзала на стуле, делала множество ненужных движений. Дискомфорт царил не только в душе, она физически ощущала неуютность и неполноценность окружающего мира, она не находила себе места, потому как привычного, милого, влекущего и притягивающего ее места сейчас не существовало.
И почему она беспокоится из-за какого-то ненормального парня? Почему ей непременно надо все наладить и исправить? Что за непонятная тяга к ясному небу? И столько переполоху из-за какого-то Степы! Да зачем он ей?