— Ладно, подлец. Но если капитан узнает, ты у меня получишь! Ишь как глаза загорелись. Но ты на сочную историю не расчитывай, я не поэт. И руками работай быстрее, куру закидывать пора.
— Ага.
— Не перебивай. — Он стукнул меня сатейником по плечу и начал рассказ. — Капитан раньше гордился своим именем. Звучное оно, героическое. Будь он таким, как Тонто, внушал бы больше страха врагам одним лишь именем. Но повздорил с колдуньей, та его и прокляла. Безымянным, говорит, будешь ты отныне. И коль прозвучит твое имя на корабле твоем — быть беде. И не избежать тебе страданий.
— Проклятие? — посмеялась я и тут же поймала грозный взгляд кока. — А что случилось? Чем он колдунью-то разозлил?
— Откуда я знаю? И вообще, многовато вопросов задаешь, юнга. Займись делом. Нет! Рыбу не трожь! Думаешь, доверю тебе готовить любимое капитаново блюдо? Порежь капусту.
Весь оставшийся день я потела на кухне под ворчания Берта. Думала, уши отвянут под вечер, но, кажись, пронесло. Я даже устала меньше, чем при работе на борту. Вообще, он старик не плохой. А готовит как… Объедение. Странно, что он с таким талантом тут на "Акульем зубе" пропадает, а не на королевской кухне поворятами руководит. А еще странно, что сегодня ему поручили столько наготовить не ясно для кого. То есть понятно для кого, не ясно зачем. Чего это вдруг капитану захотелось раскошного ужина, мне дела в общем-то нет. Кроме, конечно, того, что этот хрыч сегодня будет обжираться по-королевски, а матросы, как обычно, давятся гречкой и куском вяленой говядины, размером с половину моей ладошки.
Желужок у меня урчал, как поющий кит. Мне, хоть и удалось перехватить кое-чего во время готовки, да и порция гречки мне досталась. Но от всех этих запахов чуть-ли не деликатесных блюд, у меня не на шутку разыгрался аппетит.
— Куда?! — гаркнул Берт, когда я потянулась отщепить хоть малюсенький кусочек от курицы. — На, кочерыжку капустную погрызи. Капитан ее терпеть не может, а для моих зубов жестковата.
Он забрал поднос с птицей у меня из под носа, и сунул мне сердцевину капусты. Это, конечно, прекрасно, но никакой кочерыжкой мяса не заменишь.
— Приберись тут пока.
Берт ушел с подносом в каюту капитана. Вернулся за вторым. Потом за третьим. И за последним. Я в это время прибралась и села на табуретку, грызя кочан. Я уже собиралась уходить, когда в камбуз ввалился Генри и двое матросов. Они схватили Берта и потащили на палубу.
Ошарашенная, я последовала за ними. Берта привязали к мачте. Из каюты вышел капитан и бросил что-то в лицо кока. В свете заходящего солнца, я зазглядела рыбную кость.