— Чего это наш старпом на тебя так недобро поглядывает? — Пригнувшись ко мне, спросил Олаф. В общем гомоне, обедающих матросов, его никто не услышал, кроме меня. Я проследила за его взглядом. Генри и правда следил за мной, почти не отводя глаз, прищурившись.
И что Анабель нашла в этом неприятном, грубом типе? Ясные голубые глаза? Вот единственное, что было действительно красивым во всей его внешности. Красное лицо, обветренные губы, чересчур длинный нос весь в пятнах непонятного происхождения. Сложен он не так, как описывала мне Анабель мужчину своей мечты. Он, конечно, был подтянут и под кожей у него бугрились мускулы, но для нее он был слишком худым. Лоб испещрили морщины, выдавая его возраст. Вот ничего в нем меня лично не привлекало. Олаф и тот красивее на его фоне выглядит.
— Не знаю. — Пожала я в ответ плечами. На самом деле же мне была прекрасно известна причина такой заинтересованности. Мне почему-то захотелось подшутить над ним. Я потянулась к самому уху Олафа. — Наверное, вспомнил, что я видел, как он в городе женское платье примерял.
Результат был именно таким, как я и задумывала. Олаф округлил глаза, поднял в удивлении брови.
— Серьезно? — Чуть ли не закричал он.
Я поспешно схватила его за локоть и развернула, мельком взглянув на старпома, насторожившегося, как лань, уловившая шаги приближающегося хищника. Мы сели к нему спиной и зашептались. Скоро матросы стали разбредаться по своим местам и в камбузе стало тише.
— Что нам делать с этим? — подленько потерев руку об руку, спросила я Олафа.
— Думаю, стоит всем рассказать.
— И капитану тоже?
— А как же. Он же должен знать, что он за человек. — Рассмеялся на весь камбуз мой новый приятель.
— Эй, бездельники, а ну все за работу! — Закричал Генри. Все, включая Олафа и меня вскочили, побрасав недоеденные каши, и кинулись исполнять приказ. — А ты, юнга, постой.
Я остановилась, смело повернулась к старпому, дерзко глядя ему в глаза.
— О чем вы с этим обалдуем говорили?! — Начал он представление тихо, но с явной угрозой в голосе.
— О чайках! — голосом несоображающего послушного солдата ответила я.
— О чайках?! Ты мне тут ракушки не моли! Говори, висельник несчастный, что видел в трюме?
— Невесту вашу видел, сер. Но с Олафом ее обсуждать не смел!
— Если ты кому-нибудь проболтаешься…
— Если вы еще раз тыкнете в меня железкой, — Выпрямившись оборвала я его угрозы, — то вся команда узнает о малютке Анабель и о том, кто привел ее на борт!
Ловко развернувшись, я отправилась в трюм, продолжать откорябывть полипы. Вот и еще один союзник. Ну или почти. Под страхом разоблачения, он не посмеет и пальцем меня тронуть. Главное, что бы он не вздумал прирезать меня во сне чтоб наверняка.