— Матушка еще жива, никому ничего не отписывала. А жить мы можем в любом доме Шереметьевых.
— А я? Как же я?
— А вы ей никто, сударыня, и в свой дом она вас приглашать не станет. — Император холодно смотрел на Самойлову. — За двадцать лет вы ни разу не вспомнили о брошенных детях, вам тогда жилось неплохо. Вспомнили сейчас, когда остались на улице. Думаю, что Алена с Ефимом вам ничего не должны. А вас я определяю в приют, там вы будете сыты, у вас будет комната и вас научат какому-нибудь делу.
Император отпустил детей Шереметьевых отдыхать а сам принялся устраивать судьбу женщины, которая никак не могла смириться с тем, что ей ничего не достанется от богатств приемных родителей своих брошенных когда-то детей.
В течение следующей недели Ирина не отходила от постели матери, поила ее отваром курильского чая, поддерживала вливанием потока собственной силы. Все остальные дети по очереди навещали мать, подолгу просиживая рядом с ней, рассказывая о себе, о своих друзьях, о планах. Годунов сам купал жену в отварах, переодевал ее, расчесывал ей волосы. Она была очень слаба, много спала, почти не ела, лишь жадно пила прохладную воду. Дар чародейства так и не вернулся к ней.
Расследование Вяземского показало, что букет, отравленный проклятием чародейской лихорадки, был преподнесен Екатерине Софьей Скуратовой. Ей же зачарованные розы передала ее дальняя родственница, монашка из далекого сибирского монастыря, прибывшая в столицу на один день по каким-то своим делам. На следующий день после того, как Глава Тайного приказа сообщил Годунову о полученных сведениях, тот отбыл скороходом из дворца и через час уже сидел в кабинете матушки Евлампии, в том самом монастыре, где коротала свой век Екатерина Голицына. Тяжелым, пронизывающим взглядом смотрел на матушку Император.
— Скажите мне, дражайшая матушка, на чьи деньги молятся Спасителю монашки в вашем монастыре, не зная нужды и тяжкого труда?
Бледная матушка с недоумением смотрела на Государя и твердо отвечала:
— Мы все помним, Ваше Императорское Величество, что пользуемся вашим покровительством и лично на ваши деньги живем в монастыре, спасая свои грешные души молитвами.
— Так кто же из сестер был два дня назад в столице и наведался к своей родственнице во дворец, после чего слегла с чародейской лихорадкой Императрица Екатерина?
— Сестра Леонтия в то время уходила по мирским делам в столицу, у нее есть родственница при дворе. — с испуганным недоумением сказала матушка.
— Зовите ее, матушка, только не говорите, зачем она нужна.
Худенькая женщина в монашеской одежде переступила порог. Глаза ее испуганно забегали, лишь только увидела она сидящего за столом Императора. После первых же вопросов женщина призналась, что по просьбе Екатерины Голицыной ходила в столицу, к Софье Скуратовой, с небольшим узелком. Голицына разжалобила ее своим рассказом о том, как злая и хитрая Шереметьева оболгала ее перед Императором, за что и заключена она была в монастырь вместе с дитем еще нерожденным, безвинным. А теперь и вовсе Шереметьеву взял в жены Государь и она вскоре изведет его, змеища подколодная.