— По полнейшей своей глупости, Ваше Величество! С дружками как-то выпили хлебного вина, да о девицах заговорили. Посмеялись, что в Академии девиц-то немного и осталось, почти все уже в отношениях замечены, разве что серенькая мышка Шумская ни с кем не встречалась. Вот я и взялся исправить это, поспорил с ними, что уложу Шумскую к себе в постель. К тому же она серенькой от нужды была и от недоедания, а если бы ее одеть хорошо и кормить, как следует, то она бы расцвела.
— Ну и как, выиграли спор? — ледяным голосом спросил Император.
— Выиграл, выиграл, я точно знаю! — ехидно проверещала Линда.
Император смотрел на Ланевского, не отводя взгляда. Тот съежился и еле слышно просипел:
— Нет, она убежала от меня, а потом и вовсе исчезла из Академии.
— Ты же нам всем сказал, что переспал с Катькой, тебе по спору дюжина бутылок франкского вина была поставлена! — возмутилась Линда Ферхоф, однако Император грозно взглянул на нее и она замолчала.
— Так кто же из вас сочинил ложный донос барону Волкову о том, что Шумская живет во грехе с Игорем Ланевским?
Побледневшая Линда Ферхоф уже не скрывала своего страха. Губы ее дрожали, казалось, еще немного и она упадет без сознания.
— Это вы, баронесса Ферхоф, следили за Шумской и другими учениками в Академии, отцы которых были хорошо известны всей Империи. Вы обещали барону Волкову договориться с родственниками вашего отца, барона Алекса Ферхофа, о выкупе у него папок с доносами, для передачи их германцам или другим заинтересованным лицам за немалые деньги. А вы, Ланевский, передавали Ферхоф порочащие сведения о своих друзьях и знакомых и получали от нее оплату в деньгах и доступе к ее телу.
Император встал, ударил в ладоши. В комнату вошел Глава Тайного приказа Алексей Вяземский.
— Допросите этих двоих еще раз как следует, ибо нет в них смирения сердца и чистоты помышлений, запишите все, что они скажут, потом ознакомите меня.
Всю ночь Максимилиан просидел рядом женой, лишь иногда смыкая усталые глаза. Он смотрел на ее бледное лицо и всем сердцем желал, чтобы она очнулась, открыла свои серые глаза и улыбнулась ему. Весь мир сейчас сузился до их спальни, до постели, в которой лежала его жена, до них троих, Кати, его самого и их будущего ребенка. Он поверил профессору и надеялся, что Катя скоро придет в себя. Но она не очнулась до самого утра. А утром в город пришли они.
Высокие мужчины и женщины шли со стороны Сварогова леса, где стояли два капища, Сварога и Макоши. Защита города пропустила их, не заметив, и длинная вереница странных людей прошла по улицам к дому князя Шереметьева. Там они остановились и стояли молча, глядя на окна дома, лишь ветерок трепал полы их широких одежд и дети разного возраста иногда переступали с ноги на ногу, держась за руки взрослых.