— Да, — заметила в какой-то момент Яга, — хорошо жили, спокойно. Скучно!
Находившийся рядом с ней Елизар Елисеевич только покачал головой. Что ж за жизнь была у старушки в молодости, раз теперь она скучно живет.
Костя обходил двор, периодически останавливаясь то на одном, то на другом месте. Где-то он просто задумчиво стоял какое-то время, где-то поводил руками или что-то шептал. Что именно и где было сотворено — сказать не мог никто из присутствующих. Возможно, самая сильная волшба была там, где он просто прошел мимо, а может наоборот. Ясно было одно — их супротивник так просто на двор попасть не сможет.
Но вот все ценное, нужное и просто то, что может вдруг да пригодиться, из избушки перенесли в дом. Еще пару мешков оттащили в сарай — потом пойдет в печь. А что-то и вовсе определили на выброс. Яга только качала головой, сколько всякого добра накопилось. А раньше хватало сундука с одеждой да сундука с травами. Вот что значит, жизнь оседлая.
Кощей между тем закончил ставить защиту на двор, хотя казалось, куда еще больше. После принялся заговаривать амулеты для дружинников и царя. Елисей и Анна-Мария должны были сидеть в избушке, а в случае опасности сразу прятаться в печь. Девочка не понимала, зачем лезть еще куда-то, а вот царевич спорить не стал. Только кивнул, да внимательно осмотрел как саму печь, так и заслонку.
Повечеряли еще до сумерек. Яга собрала детям корзинку еды. Мало ли, среди ночи есть захочется, так яблочко погрызут или пирожка с молочком съедят. Когда все вопросы с убежищем были решены, Елизар Елисеевич обнял сначала сына, после саксонскую принцессу, благословил обоих и вышел из избушки. Сначала с ребятами думали оставить Василису, но пришлось признать, что в случае опасности места для нее в печи не найдется. Да и пролезть внутрь девушке будет проблематично. Сама она заявила, что не намерена застрять, как некий Винни-Пух на выходе из дома Кролика, и пообещала, что расскажет всем историю о медвежонке, если они выживут.
Яга в последний раз проверила, все ли в порядке, после чего вышла и плотно затворила за собой дверь. Изнутри царевич задвинул засов.
— Избушка, избушка, стань ко мне задом, к сплошной стене передом. Пусть ни один враг внутрь не войдет, детки в целости останутся. А коли сын мой внутрь рваться будет, очутись среди моря-окияна, на острове Буяне, там, где кот круг дуба ходит, людям сказки сказывает.
Василиса с восторгом смотрела, как избушка сначала медленно зашаталась, потом поднялась с земли, явив всем самые настоящие куриные ножки, с той лишь разницей, что толщина каждой ноги была как хорошее бревно, а когтям позавидовал бы и сам Горыныч. Потом медленно, со скрипом начала поворачиваться, так что дверь и окно оказались вплотную прижаты к стенам дома и конюшни. Потом так же медленно опустилась, чуть-чуть поворочалась и замерла.