— Не слишком-то тут уютно, — София ошарашено повертела головой, но больше никаких элементов интерьера не обнаружилось. Даже окна и того в комнатке не было, если не считать узкой щели под самым потолком, необходимой для поступления кислорода.
— Обращай внимание на суть, а не на то, что видимо глазу, и может оказаться лишь уловкой сознания, несуществующей иллюзией, — невесело усмехнулся ювелир, думая о своем. — В вашем городе здесь самое комфортное место для жизни.
— Но как этому человеку удается выживать, да еще и содержать такой особняк? — недоумевала девушка, зябко обхватив руками плечи. — Земля в Ледуме баснословно дорога. И почему стража до сих пор не арестовала его?
— Конечно, у святого отца есть официальное занятие, для отвода ненужных подозрений, — кратко объяснил Себастьян. — Кроме того, церковь здесь и во всех других местах испокон веку существовала на пожертвования добрых людей.
— Таких, как ты? И ты исправно платишь десятину? Для спасения души?
Ювелир покачал головой, помрачнев еще больше обычного и начиная горячо раскаиваться, что не бросил любопытную девицу на площади.
— Спокойной ночи, София. Здесь принято ложиться спать и вставать рано.
Глава 14, в которой никто не может уснуть
Бессонница не давала сомкнуть глаз. Очевидно, организм ювелира умудрился-таки отдохнуть за минувшие сутки, пока восстанавливался от кровопотери. А еще говорят, невозможно наесться впрок или выспаться на неделю вперед. Вранье!
В опроверженье своим же собственным словам, Себастьян бесцельно таращился в потолок, и не думая забываться безмятежным сном человека, совесть которого чиста. Утомившись от этого увлекательного занятия, со вздохом поднялся и стал мерить комнату шагами. Мерить-то тут было особо нечего — три шага в длину, два в ширину. При желании, можно и одним прыжком одолеть. Тем не менее, Себастьян был почти уверен, — никому прежде и в голову не приходило тут прыгать и скакать — помещение предусматривалось для менее подвижных видов деятельности.
Это была комната, а точнее сказать, келья, которую Серафим занимал всякий раз, когда судьба заносила его на церковный порог. Всё здесь было хорошо знакомо и мило сердцу. Однако, на сей раз душевный покой и умиротворение почему-то не желали в облаке неземного сияния снисходить на ювелира. Слова, произнесенные святым отцом, звучали и звучали в ушах, заставляя сердце кровоточить от боли. Себастьян попытался было, как и хотел, провести ночь в молитвах, но, к его вящему ужасу, сосредоточиться и остановить хаотичный бег мыслей никак не удавалось.