Глава 5, в которой не получается в полной мере насладиться коньяком
Безупречность письменного стола Кристофера нарушала одна-единственная инородная деталь — статуэтка танцовщицы в белоснежной балетной пачке.
Прекрасная вещица из фарфора, работа известного мастера. Изящная фигурка приподнимала край ниспадающей, доходящей до середины икры, юбки, и, отведя глаза от высокого гостя, Кристофер принялся разглядывать эту пышную юбку на кринолине, разглядывать с таким преувеличенным усердием, будто видел впервые в жизни, и та вызывала живейший интерес.
Глава ювелиров и правда был известен любовью к антикварному искусству, но не до такой же степени. Весь облик его словно сочился предупредительностью, демонстрируя тактичность, почтительное внимание и готовность к диалогу.
Однако, к сыну лорда ни в коем случае не полагалось обращаться первым или задавать вопросы, только поддерживать избранную им тему.
Сидящий напротив темноволосый мужчина безмолвствовал. Именно так, он не молчал, не помалкивал, а воистину безмолвствовал, и безмолвие его, роскошное, густое, царственное, тем не менее, невозможно было выносить вечно. Пауза неприятно затягивалась. Но иерархические правила требовали неукоснительного соблюдения, а потому Кристофер предусмотрительно запасся должным терпением и морально приготовился к продолжительному, но малоинформативному разговору.
В отличие от венценосного отца, инфант имел склонность выражать мысли неторопливо и довольно обтекаемо, затрудняясь в четких формулировках. И в этой неуверенности сложно было упрекнуть человека, выросшего в тени великого лорда Ледума. Как бы то ни было, а Кристофер был удивлен и даже немного встревожен незапланированным визитом, неофициальным и, к тому же, довольно поздним. Наследник престола собственной персоной, к чему бы это?
Ясно, что не к добру.
— Тяжелое испытание выпало на долю Ледума, — начал наконец Эдмунд, постукивая по паркету концом элегантной резной трости. Дорогой сорт красного дерева издавал приятный гулкий звук, почти мелодичный. Если бы он не был еще таким монотонным! — До сих пор не могу поверить, что Эдгара больше нет… в живых.
Кристофер сочувственно качнул головой, всё еще не понимая до конца, к чему клонит инфант. Ничего не скажешь, приступил издалека.
— Какая невосполнимая утрата для нашего общества! Как преждевременно покинул мир мой возлюбленный брат, жизнелюбивый, всесторонне одаренный человек…