Кристофер заметно побледнел. Что тут, черт побери, происходит? С одной стороны, Эдмунд серьезно напуган, как может быть напуган только человек, чья совесть нечиста. Это ясно. Он даже не пытается замаскировать свой страх, как все они привыкли поступать при дворе. С другой стороны, если бы инфант был замешан в покушении, разве стал бы так глупо подставляться, нарочно привлекать к себе внимание? Или он решился пойти ва-банк и найти союзника?
В чем — в новом заговоре?!
Глава ювелиров вздрогнул. Нет, невозможно. Эдмунд всегда был слишком нерешительным и слабовольным, чтобы осмелиться на переворот. Значит, действительно так дрожит за свою жизнь? Но почему, если он не замешан, как клянется? А если инфанта прислал сам лорд Эдвард — разыграть этот спектакль и проверить его, Кристофера, лояльность? Не похоже на правду — прежде у правителя не замечалось подобных склонностей к детективным играм… он всегда был прямолинеен.
Бред. Если так пойдет и дальше, у всех здесь скоро разовьется паранойя. И так придворные подозревают друг друга и боятся ненароком сболтнуть лишнее. Нужно сосредоточиться и вернуть себе самообладание. Медленный вдох — спокойный выдох… Так-то лучше.
— Уверяю вас, милорд никогда не даст согласие на арест, если не будет наверняка удостоверен в виновности подозреваемых, — как можно убедительнее произнес наконец Кристофер, продолжая размышлять над излишне, на его взгляд, неоднозначной ситуацией. Он вообще крайне не любил неопределенностей и требующих щепетильности моментов. — Стало быть, вам, как лицу непричастному, ничто угрожать не может. Пожалуйста, успокойтесь и возьмите себя в руки…
Резко стукнула входная дверь. Аристократ дернулся от неожиданности и нахмурился, намереваясь гневно обругать Патрика, посмевшего прервать приватную беседу, — но вместо этого вскочил на ноги и глубоко поклонился. Обернувшийся инфант побелел, как покойник, и спешно последовал примеру главы службы ювелиров, едва не опрокинув тяжелый стул.
В кабинет вошел лорд-защитник Ледума. Вошел стремительным, порывистым шагом, напрочь игнорируя правила этикета, предписывавшего правителю ступать чинно. И почему это совершенно не удивило?
— Вижу, у вас тут собрание, — не дав никому и рта раскрыть, желчно заметил он. — Я объявляю его оконченным. Если вы уже всё обсудили, конечно.
Повелительный взгляд лорда лишь едва царапнул по ним обоим, но и того было достаточно, чтобы лицо Эдмунда перекосилось и выразило такой ужас, будто его застали над телом юной девственницы с окровавленным ножом в руке. Кристофер также сошел с лица. Хочешь не хочешь, а выглядят они сейчас как типичные заговорщики, которых поймали с поличным. Только вывески на дверях не хватает: «Не беспокоить! Проходит организация государственного переворота».