— И кто же? Не понимаю вас.
Кристофер отрицательно мотнул головой, начиная заметно нервничать от столь откровенного разговора. Вот еще кто-нибудь узнает об этой встрече! Он может попасть в неловкое или даже опасное положение. Пересудов не избежать.
А пересуды, как известно, страшнее револьверов.
— Уже поползли слухи, будто я замешан в покушении на отца, — вполголоса проговорил инфант, устремив на главу ювелиров свои светлые, блеклые глаза, такие непохожие на глаза лорда. — Будто я вознамерился сам стать правителем Ледума! Об этом шепчутся и на улицах, и в высоких кругах… Ты не можешь этого не знать, Кристофер. Скажи мне, верит ли в это лорд Эдвард?
— Прошу прощения, — слабо выдавил глава ювелиров, разглаживая кружевные складки манжет, и без того лежавших идеально, — но мы с правителем не близки настолько, чтобы он поднимал подобные вопросы. Даже если бы это было так, не думаю, что позволил бы себе говорить с кем-то еще на столь деликатную тему.
— Брось, Кристофер, — Эдмунд попытался было ободряюще улыбнуться, но улыбка не удалась, выйдя какой-то кривой, напряженной усмешкой. Всегдашняя подчеркнутая аккуратность аристократа, временами превращавшаяся в манию, начинала смутно раздражать инфанта. — Это просто отношения между отцом и сыном. Не вмешивай в семейные дела чертову политику. Мне не хотелось бы, чтобы минувшее неприятное происшествие омрачило нашу связь с лордом.
Неприятное происшествие? Кристофер мысленно закатил глаза. Уж инфант-то мог подобрать иной оборот речи, говоря о гибели родного брата. Кажется, такое поведение не очень достойно престолонаследника, хотя у августейших господ свои представления о нормах. Главу службы ювелиров это не касается. Так какого дьявола Эдмунд заявился к нему? Он что, главный знаток придворных интриг в этом городе?
Может, конечно, и так… но только самых невинных из них.
— Ни в коем случае не желаю разочаровывать вас, светлейший, — беспокойным движением Кристофер провел рукой по волосам, чуть сминая идеальную укладку, — но, боюсь, мне неизвестно мнение милорда на этот счет.
Инфант вздохнул и медленно, смакуя, допил свой коньяк. Кристофер готов был поклясться: собеседник едва ли чувствует вкус. Отрешенное выражение, появившееся на лице Эдмунда, было весьма далеко от выражения удовольствия.
— Я понимаю, как опасно быть искренним, — тяжело выдохнул престолонаследник. — Признаюсь, я и сам устрашен. Вчера целую ночь не мог заснуть, ожидая ареста, допроса… Ты знаешь подозрительность отца… она поистине беспредельна. Да, в прошлом не однажды сия свойственная правителю черта сберегала ему жизнь, но в этот раз я всерьез опасаюсь за свою… Ты должен помочь мне, Кристофер. Не дай лорду Эдварду совершить ужасной ошибки, не дай обвинить невиновного. Помоги мне! Мне больше не у кого просить помощи.