По складу характера Стефан был скорее ученым, исследователем, слишком интеллигентным для грубой прозы жизни. Про таких говорят — не от мира сего. В конце концов, бедняге не оставалось ничего иного, как промышлять мелкой торговлей. На долю горе-ювелира приходились простые смертные, которым можно было продать втридорога какие-нибудь приятные безделушки. Причем это был совершенно безопасный стабильный бизнес. И пусть он и не приносил особого дохода, зато позволял не протянуть ноги с голоду.
— Охотники привязали меня к кровати, — чуть слышно продолжил Стефан, совсем вжавшись в стену, будто надеясь слиться с ней и исчезнуть, — сунули в рот кляп и смазали кожу какой-то холодной липкой жидкостью. Потом приложили к вискам электроды, подключенные к прибору, похожему на небольшой ящик. Они называли его «конвульсатором» и с удовольствием, в подробностях объяснили, что прибор генерирует электрический ток, которым меня и будут пытать до тех пор, пока я не выложу всё, что знаю.
— Бог мой, — Себастьян похолодел, предвкушая все ужасы новых технологий, если их передать в руки военных, спецслужб или инквизиторов. И почему прогресс первым делом пытаются направить во зло? Почему нельзя изобретать что-то, что будет облегчать людям жизнь, и без того непомерно тяжелую? — Не похоже на охотников.
— С ними был маг. Он и вел допрос.
— Маг? — Себастьян мгновенно насторожился. — Как он выглядел?
— Аристократ. Черные волосы, а глаза прозрачные, как сапфиры. Одет очень дорого, с лоском.
Кристофер? Себастьян был почти уверен в этом — глава ювелиров всегда выглядел безукоризненно. Должно быть, лорд Эдвард поручил ему лично заняться этим делом и разобраться со всеми элементами вне закона, которые могут быть причастны к покушению. Сам Серафим, Стефан, Маршал… Надо же, какой разный подход нашел он к каждому. Интересно, чем был обусловлен именно такой выбор мага?
— Когда через мозг проходит электрический разряд, — прервал ход его мыслей Стефан, нервно озираясь, — возникает припадок, похожий на эпилептический, который продолжается где-то около минуты, может больше — сознание на этот период почти утрачивается. Это ужасно. Судороги такие сильные, что я боялся, что сломается позвоночник или случится вывих суставов. Может, так и произошло бы, если бы ремни не держали меня. Дышать при этом совсем невозможно, и даже после окончания припадка дыхание восстанавливается не сразу, выступает ледяной пот. И как только сердце выдержало… Чувствуешь себя никчемным… выжатой тряпкой, а не человеком… и тошнота…
— Что они хотели узнать? — Себастьяну было довольно подробностей.