Как-то не так я себе представляла свою жизнь в тридцать. Ладно, ладно, в двадцать девять. А существуют ли те, которые могут сказать, что представляли свою жизнь именно так?
Подтянула поближе телефон, заглянула — муж уже висел онлайн.
«Выспался?» — отстучала я по экрану. Счастливый человек, в отпуске…
Сообщение никто не спешил читать. Может, снова заснул.
Пробегающая мимо знакомая звонко щелкнула по стеклу. Я поморщилась, но наушник сняла. Один.
— Привет! Опять ты с утра загруженная. — Наташка фыркнула и помахала обеими руками сразу. — Съешь шоколадку, что ли?
Я кивнула и улыбнулась. Слава богу, разговаривать с ней вообще необязательно — она все время перемещается в пространстве, как с силой запущенный мячик, рикошетит, мчится в обратную сторону, и так весь день. Человек-броуновское движение.
Наташка улетела, даже не попытавшись дождаться связного ответа или продолжить разговор. Я вернула наушник на место и потянулась к кружке.
Не люблю ноябрь. Люблю осень, но не ноябрь — невнятное ожидание, когда уже наконец выпадет снег и скроет подмороженные следы шин в грязи и желтую как солома траву.
День покатился по накатанной. Примерки, «я просто посмотреть», болтовня, болтовня, болтовня. К пяти часам в окнах окончательно стемнело.
Телефон наконец ожил.
«Мы в клуб поедем. Ты с нами?»
Я прочитала сообщение от мужа раз, второй. Закусила губу.
«Нет, устала»
Палец завис над стрелочкой отправки сообщения.
Я ненавижу клубы. Ненавижу. Вообще любое место со скоплением людей и громкой музыкой вызывает у меня желание убежать уже спустя десять-пятнадцать минут, о чем я сообщаю каждый раз, но Вадим продолжает снова и снова пытаться меня туда вытащить. Не сдержалась, добавила: «Сонц, я же не люблю всю эту фигню, ты же знаешь»
«Как будто ты вообще что-то любишь»
Таак.
Я посмотрела на экран телефона с неприязнью. Периодически у мужа начинались периоды вожжи под хвостом, когда его бесило совершенно все — начальство, погода, невымытая тарелка, любое мое слово — но, к счастью, все это проходило быстро. Вспыльчивый, несдержанный, но при этом способный признать, что был неправ, попросить прощения — когда-то меня это подкупило. Хотя почему «когда-то»? Три года — еще не срок для брака…
Решив, что лучше лишний раз его не тормошить, я начала понемногу развешивать скопившиеся на столе колье на пластиковые подставки, попутно протирая камни от отпечатков рук. Ничего, к моему возвращению придет в себя, успокоится…
Или вовсе уже уедет. Последняя мысль меня напугала. Не тем, что я вернусь в пустую квартиру, а тем, что это развитие событий показалось мне самым приятным.